То, что увидел странник, поразило его. Потому что Семен оказался прав на сто процентов – в них стреляли муты. Это было настолько невообразимо, что Густав вдруг подумал: не спит ли он? Как в тот раз, во время прихода черной девочки? Может, это очередной кошмар и следует просто проснуться?

Но все было более чем реально. Как и те муты, что засели в десяти метрах от них. Когда Густав заглянул внутрь, то увидел прямоугольное помещение с трубами на потолке. Его освещал слабый желтый свет от ламп в защитных кожухах, висевших на стенах на приличном друг от друга расстоянии. Еще там были повалены столы в два ряда, а за столами прятались муты с оружием.

Густав увидел минимум шесть штук. Два за первым правым столом и один за левым, еще двое за следующим рядом столов и один, самый последний, в третьем ряду. Именно он, насколько мог судить странник, и стрелял в него. Ему хватило лишь какой-то доли секунды, чтобы навести длинноствольное ружье на цель и нажать на курок.

И все бы ничего, мало ли кто умеет стрелять с кошачьей реакцией, но их внешний вид… Он просто ужасал. Это были муты во плоти, со всеми своими уродствами и необратимыми изменениями в организме. Густав успел заметить, что у одного мутанта вытянутая голова с огромными надбровными дугами, которые практически закрывали глаза и бросали на них непроницаемую тень. Другой имел странную волнистую кожу, дающую отблески и свисающую с его челюсти и подбородка неровной гирляндой. В принципе это все, что отложилось в мозгу странника. Мгновенный отпечаток, который нельзя вставить в рамку, но, пока он еще горячий и только проявленный на сетчатке глаз, его можно вертеть, рассматривать и использовать для своих целей.

Семен выжидающе посмотрел на Густава. Тот кивнул в ответ и крикнул:

– Эй, кто вы такие?! Мы не хотим стрелять, мы с миром пришли!

В ответ послышалось невнятное бурчание, которое перекрыл чей-то визгливый крик. Страннику почему-то показалось, что его издал именно тот снайпер, что стрелял в него.

– Они не понимают тебя, – сказал Семен.

– А если по-русски? – предложил Густав.

Охотник крикнул пару слов на своем родном языке, но в ответ не услышал даже визга, только напряженная, звенящая тишина. Густав нервно облизнул губы. Одно дело – развлекаться с бестолковыми мутами, не имеющими даже понятия о страхе или чувстве мести, а другое… Страннику некстати вспомнилось, как муты плакали над своим убитым товарищем, и по его спине побежали мурашки.

Может быть, их бестолковое существование – лишь отклик на эту бестолковую жизнь? Зачем бороться за что-то, если ты урод? Зачем любить, зачем ненавидеть, если все изначально упущено и ничего с этим поделать нельзя? Не придут к тебе добрые дяди-доктора и не сделают из тебя человека. Но если какие-то муты находят цель в жизни, почему они не могут взять себя в руки? Ведь факт их уродства не означает умственную отсталость.

Да, Густав всегда был уверен, что муты – это ярко выраженные дебилы, никчемное, брошенное судьбой отребье, но сегодняшние факты говорили сами за себя. Здесь нельзя ничего прибавить или убавить: да, они такие, как есть.

Из заводских помещений раздался странный скрежет. Семен вздрогнул, свет фонаря тоже задрожал, метнулся, и звук резко оборвался.

– Эй! Мы будем стрелять! – на всякий случай крикнул Густав.

Семен посмотрел на него и покрутил пальцем у виска.

– Поосторожнее со словами не хочешь? – тихо произнес он.

– Они же нас не понимают.

– Откуда ты знаешь? Мы сейчас у них в гостях, а не они у нас, и как знать, что они тут приготовили.

– А, понял. Один раз ты уже побывал в гостях у мутов, да? – нарочито равнодушно сказал Густав. – И, если мне не изменяет память, это была не очень приятная встреча, после которой лишь один ты вернулся домой. Но… дай я припомню. Ты же говорил, что произошла досадная ошибка, мутам просто повезло…

– К чему ты клонишь? – нервно сказал Семен.

– К тому, что имеется все больше и больше свидетельств, что в Тисках не совсем правильные муты. Они убивают охотников, плачут по своим близким и стреляют так, как будто у них не член, а маленькое самозарядное устройство под названием револьвер. Как ты все это объяснишь?

– А надо объяснять? – спросил Семен.

Странный скрежет не умолкал. Густав нахмурился:

– Не надо. Сейчас надо действовать.

Он сел на корточки, повернулся лицом к стене и чуть боком прыгнул вдоль дверного проема, одновременно с этим выстрелив. Судя по деревянному треску, его пуля попала в стол, но сейчас не это его заботило, он понял причину беспокоивших его звуков – муты двигали столы и теперь приблизились к двери, расположившись примерно в двух с половиной метрах от нее.

– Они уже почти здесь! – крикнул он Семену, и тот его моментально понял.

Нужно отступать. Самой главной проблемой для них сейчас был свет. С ним они представляли для мутов отличную мишень, хочешь – стреляй, а хочешь – жди и потом стреляй. В любом случае свет являлся самой настоящей приманкой, как электрический фонарь-ловушка для мотыльков.

Но без него невозможно было отступать. Укрыться от мутов – это да, но вот полноценно двигаться и держать ситуацию под контролем без света было нереально. Они не знали размеров этого помещения и не знали его в принципе. В темноте им оставалось либо терпеливо выжидать, что не гарантировало безопасности, либо медленно и кропотливо продвигаться подальше от мутов. А что, если здесь где-то в полу есть еще один люк? Или еще какая-нибудь импровизированная или случайная ловушка?

Нужно было принимать оптимальное решение, которое помогло бы выйти из этого проклятого дома целыми и невредимыми. И именно поэтому Густав решил, что без света шансов у них будет больше. Он привлек внимание Семена, указал на фонарь и отрицательно покачал головой, сложив указательные пальцы крестом. Затем показал назад, в глубь заводского помещения, на ближайшие к ним колонны, и растопырил пальцы, которые тут же начал загибать. Это символизировало обратный отсчет, и он очень надеялся, что Семен не побежит на счет «три», а дождется, когда загнется последний, пятый палец.

Так и случилось. Как только мизинец присоединился к своим братьям, охотник тут же потушил свет и они рванули с места уже в темноте, укрываясь за колонны. Со стороны мутов послышались какие-то крики, и началась беспорядочная стрельба. Пули летели не очень кучно, имея большой разброс по высоте, по вертикали, так как дверной проем был достаточно узким, и все они не могли стрелять через него разом, да и, куда стрелять, им, собственно, выбирать не приходилось.

Колонны оказались сделаны из довольно прочного материала. Да, пули выбивали в них щербины, но это не грозило опасностью. Хотя отсидеться за ними тоже не получилось бы, потому что, как ни слабы были пули, раз за разом они выщепляли все больше бетона, а муты при этом двигались вперед, уже толпясь у двери, о чем свидетельствовали их слабые тени, лежащие в проходе.