— Сомневаетесь?

— Мудрые воздерживаются от войн, — уточнил я. — Во всяком случае, от таких… когда камня на камне. И эта карта теперь бесполезна.

Он долго с печалью всматривался в нее, руки уже начали было сворачивать ее в рулон, но дрогнули и замерли. Глаза расширились в изумлении.

— Что? — спросил я тревожно.

— Карта, — произнес он. — Карта меняется…

Голубые нити рек исчезали и появлялись в других местах, весь широкий лист мерцал зелеными пятнами, что появлялись в одних местах, исчезали в других, но постепенно зелени становилось меньше, а желтого цвета больше. Лицо магистра погрустнело, я деликатно промолчал. Войны не делают землю плодороднее и обильнее, хотя иногда по ней текут кровавые реки.

— Карта заметила вас, — произнес он потрясенно. — Вы уверены, что… не маг?

— Абсолютно, — заверил я. Хотел было перекреститься, но решил, что это чересчур. — Мы пошли другим путем, как сказал великий… вождь и учитель. И все еще идем, идем, идем. С тех пор, как послали. А карта… Что карта? Может быть, просто созрела. Или накопила заряд и включилась.

— Включилась?

— Восстановила силы, — объяснил я. — Бумаги тоже устают. Есть даже термин такой: усталость металла! А бумага еще слабее, думаю.

— Это пергамент, — уточнил он, — но, полагаю, вы правы, что вообще-то удивительно.

— Тем более! Теленок вырос, стал коровой. Не-е-ет, все проще! Вы просто рассматривали то, что изображено. А я вот не эстет, я воин-дракон, мне красоты до… пигасовской свечи, мне современная топография нужна. Вот карта и выдала данные на сегодня… Возможно, она может и другие расклады…

Он затаил дыхание и смотрел, как исчезли мелкие реки и озера, вообще пропали пески и леса, зато возникли и подрагивают красные извилистые линии, густой сеткой наброшенные на земли Гандерсгейма. Затем появились цвета, совсем другие, под ними исчезали города, леса и даже озера…

— Возможно, — сказал я осторожно, — это политические границы… тогда… или сейчас. Или тектоническая карта. А может, метеорологическая? Кто знает, из меня филуменист не очень уж великий, хотя и знатный. Да, у вас ценная вещь. Не назову сокровищем, я практик, и если вещь ничего не дает моему огороду, то на фиг она?

Он хмуро усмехнулся уголком рта.

— Не старайтесь, все равно не отдам.

Я махнул рукой.

— Не прошло, и не надо. Спасибо, я уже запомнил, где и что.

Он сказал с уважением:

— У вас прекрасная память.

— Дикарская, — сказал я с горделивой скромностью. — Не забивал ничем лишним.

— Гм, — сказал он озадаченно, — интересный подход. Я больше верил в упражняемость… В общем, вы с вами договорились? В благодарность за спасение — я вас спас, помните? — поможете захватить город. Кроме того, если захотите, получите и другие выгоды.

— Какие?

Он поморщился.

— Не знаю. Такие, чтобы и вам было интересно, и меня не обременило. А сейчас давайте я вас выпущу из своего подвала…

— Только не к этим, — попросил я, — а то вдруг проснутся…

— Нет-нет, — заверил он, — чем дальше от столицы, тем больше мест, которые Гизелл не контролирует. А мы сейчас вообще в соседнем королевстве, хотя и рядом с границей. А насчет той стражи не беспокойтесь. Чтобы легче было шарить по их карманам, ваш помощник прикончил всех. Так, на всякий случай. Дитя природы, что с него возьмешь. Он ведь из разбойников, не так ли?

— Так, — ответил я с неохотой.

— Но не лишен благородства, — прокомментировал он. — Так что понимаю ваш выбор.

Мрак сгустился, свечи словно отдалились, холодный ветер пробрал меня до костей, мелькнуло звездное небо. Я успел рассмотреть изломанные страшным ударом небесной стрелы костяные пластины моего панциря, напрягся и стиснул челюсти, снизу стремительно приближается земля, однако изображение смазалось еще раз, на миг ощутил головокружение и дурноту, сразу же в глаза ударил яркий свет открытого пространства, а подошвы опустились на землю удивительно мягко, почти нежно.

Со всех сторон песчаные барханы, я нахожусь в ложбинке между двумя золотистыми гигантами. Из пустоты прозвучал голос мага:

— Вы полностью вне зоны влияния Гизелла. Здесь он так же слеп, как и все остальные. И его людей здесь нет.

— Спасибо, — сказал я. — Мне с моим помощником пришлось бы добираться сюда долго.

— Не очень, — сказал он безмятежно, — однако я рад помочь. Впрочем, услуга за услугу.

— Все помню, — ответил я.

Ушел маг или нет, не знаю, да и неважно, если в летящем на большом расстоянии драконе сумел рассмотреть человека, превращенного в крылатую тварь. Песок начал сползаться к моим ногам, я снова ощутил дурноту, а голова закружилась, но тело уже начало наливаться дурными соками, мышцы вздуваются так, что ноют, кости и суставы трещат, я сцепил челюсти и торопил превращение, сейчас меня и воробьи заклюют, пока в полубеспамятстве…

Восстановив в памяти карту, я изменил угол наклона крыльев, мир послушно повернулся, и предвечернее солнце больно ударило в глаза. Я поспешно опустил плотную кожаную пленку, оставив узкую щель, сверкающий купол отрезало, оставив внизу далекую землю.

Искрятся, как огни святого Эльма, свежие сколы камней, словно некая сила раскалывала круглые валуны, как орехи, но тени все длиннее, растут и сливаются друг с другом, в низинах уже печальная тень, словно на кладбище, где даже в солнечный день мертвенная бледность и тишина смерти.

Когда и долины потонули в полумраке предночи, некоторое время еще сияли вершины невысоких гор, затем землю поглотила тьма, зато в небе с особой пышностью и роскошью ста тысяч версалей пламенеют горы облаков, где извергаются свои вулканы, растекается небесная лава, поджигая небосвод…

Далекую гору с черным отверстием близко к вершине я увидел издали, сердце радостно дрогнуло, когда рассмотрел багровую искорку костра, а еще через несколько могучих взмахов крыльев — две крохотные темные фигурки.

Вовремя вспомнив, что сейчас я как бы глава семьи, а это в любом обществе прежде всего — кормилец, я вздохнул и, раскинув крылья, начал высматривать добычу, но мысли, оставив это примитивное занятие инстинктам, пошли перебирать возможности завоевания Гандерсгейма.

Сейчас после общения с Омалем и магистром Жакериусом Глассбергом я обзавелся очередной теорией, почему проваливаются вторжения из Сен-Мари. Здесь по каким-то причинам крупные маги не ушли в заоблачные высоты. Скорее всего, просто не добрались еще до настоящих высот мастерства. Местный народец не мешал, даже как-то использовал их умения для своих нужд. Маги в свою очередь в чем-то приспособили население, так что все жили в удобном симбиозе. Когда вторглась чужая армия и принялась все рушить, в том числе посягнув и на власть местных магов, те дали сокрушительный отпор…