— Вы так не действуете, — заколебалась Агнесс.

— Как я уже говорил, иногда я не следую своим принципам.

Агнесс услышала, как где-то вдалеке залаяла собака, как мужчины перекликаются на баржах. Только бы ей оказаться снаружи, у реки, где угодно, но не здесь, не в этой ловушке вместе с Питтом. Без чаши Бланшары разорятся. И что будет с Питером? Как она тогда сможет заботиться о нем? Затем она сосредоточилась на Питте, который все еще представлял вполне реальную угрозу. Она не сдастся. У нее больше не было сомнений насчет того, что следует сделать. Лицо Агнесс было белым, как молоко, когда она отвела ногу и изо всех сил ударила держащегося за ее юбку Питта ботинком в висок. Послышался звук удара, затем вопль, и Питт выпустил юбку и схватился рукой за голову. Агнесс, чувствуя порыв гордости, выскочила в коридор и бросилась к выходу. Она рванула входную дверь и уткнулась прямо в грудь входящему в дом человеку.

— Миссис Мидоус, в чем дело? Куда вы направляетесь? Разве мы не договорились, что вы дождетесь моего возвращения?

— Томас, — порывисто воскликнула Агнесс, — ни в коем случае не входи. Забудь про чашу. Это не имеет значения. Питт здесь. У него пистолет, и он очень зол.

— Миссис Мидоус, пожалуйста, успокойтесь, — сказал Томас, беря ее за плечи. Она чувствовала, как он рассматривает синяк на ее шее и пульсирующую отметину на лбу от дула пистолета. — Подождите здесь.

— Ты что, не слышишь? — закричала Агнесс. — У него пистолет, он приставлял его к моей голове.

Томас кивнул, ничуть не обеспокоенный:

— Я пришел не один, миссис Мидоус. Сегодня утром, до нашего отъезда, я счел необходимым предупредить власти. Были посланы люди сопровождать нас, они все время держались на безопасном расстоянии. Мне пришлось всего лишь завернуть за угол, чтобы найти их. Констебль и два его помощника вполне справятся с мистером Питтом, в каком бы он ни был дурном настроении.

Агнесс взглянула через его плечо. За Томасом Уильямсом стояли два грузных человека с деревянными дубинками в руках и третий, похудее, с пистолетом. Она вспомнила, как Теодор особо настаивал, чтобы при передаче чаши не было никого из властей. И все-таки Томас Уильямс не побоялся его ослушаться и поступил так, как считал нужным. Еще никогда в жизни она так не радовалась непослушанию.

— Джентльмены, — позвал Томас, — сюда, пожалуйста.

Констебль и его помощники схватили Питта, пытавшего улизнуть через заднюю дверь. Поняв, что сбежать не удастся, он поднял руки вверх, как бы сдаваясь, и Агнесс и Томас снова вошли в дом.

— Хорошо, — объявил Питт. — Но не думайте, что вы победили. Некий королевский судья, один из самых влиятельных людей в этой стране, мой старый хороший знакомый. Совсем недавно я вернул ему весьма любопытную записную книжку. Он был так рад ее возвращению, что пообещал помочь, если я попаду в немилость перед законом. Мое участие в ограблении вам не доказать.

— Есть доказательства, что вы пытались взять меня силой, — горячо сказала Агнесс. — И я буду против вас свидетельствовать. — Она помолчала и бросила на него хитрый взгляд. — Если, разумеется, вы не скажете нам, где ваша коляска.

— Зачем вам это знать?

— Потому что теперь вор мертв и вам нет нужды ему платить. Вы же представлялись невинным посредником, а это можно доказать, только если вы вернете то золото, которое вам заплатил мистер Бланшар.

Маркус Питт нахмурился и усмехнулся.

— Ах ты, сука, — сказал он. — Ты же ничуть не лучше обыкновенной шлюхи и воровки.

— Не смейте так обращаться к миссис Мидоус, — вмешался Томас Уильямс. Он сделал шаг вперед и схватил Питта за ворот сорочки, закрутив его так туго, что Питту стало трудно дышать. — Отвечайте ей вежливо. Где ваша коляска и золото мистера Бланшара?

Питт закашлялся и забрызгал слюной, из глубоко посаженных глаз потекли слезы, но он сплюнул на пол и отказался говорить.

— Итак, мистер Питт, — сказала Агнесс, — вы предпочитаете сделать заявление судье?

Питт продолжал молчать.

Томас Уильямс усилил хватку, и почти вся сорочка оказалась в его руке, а лицо Питта приобрело красновато-коричневый цвет. Наконец Питт замахал руками, издавая странные булькающие звуки, и Томас немного ослабил хватку:

— Ну?

— Коляска стоит во дворе в конце этой дороги, — хрипло выговорил Питт. — Но не думайте, что я это забуду, миссис Мидоус.

Агнесс холодно посмотрела на него:

— Сдается мне, сэр, что, если вы не будете предельно осторожны, свобода вспоминать будет одной из немногих оставшихся в вашем распоряжении свобод.

Забрав с собой чашу для охлаждения вина, которая вольготно разместилась на полу коляски, напоминая элегантный сосуд для мытья ног, и шкатулку с деньгами, которую они достали из коляски Питта, Агнесс с Томасом в сопровождении одного из помощников констебля отправились домой, на Фостер-лейн. Сам констебль вместе со вторым помощником в отдельном экипаже повезли Питта в тюрьму, а труп Дрейка отправили к знакомому врачу, который хорошо платил за трупы преступников, необходимые ему для вскрытия. Если верить констеблю, из-за того, что труп Дрейка обезглавлен, он получит всего на один или два шиллинга меньше.

Большую часть пути Агнесс и Томас ехали молча. Агнесс никак не могла опомниться от всех неприятных событий. Убийство Гарри Дрейка напомнило ей об Элси. Теперь девочка осталась круглой сиротой. Отец ее жестоко убит. Знает ли Элси об этом? Кто теперь будет о ней заботиться? Затем Агнесс подумала об отвратительном Питте и удивилась, как это она сразу не заметила, насколько он омерзителен. Что бы произошло, не приди вовремя Томас Уильямс с констеблем и его помощниками?

Ее раздражение по поводу замечаний, которые позволил себе Томас накануне вечером, теперь казалось Агнесс совершенно неоправданным. Ей хотелось сказать ему об этом и поблагодарить за то, что он сделал и как изменил ее. Но Агнесс сдерживало присутствие помощника констебля. Она не могла заставить себя говорить на такую личную тему в присутствии постороннего человека. Придется подождать удобного момента, решила она.

Агнесс внимательно рассматривала чашу, ей показывали рисунки, но воочию она увидела изделие впервые. Ее размеры и великолепие отделки потрясали. Каждый дюйм поверхности был украшен красивым орнаментом — русалки, приглаживающие свои волосы; дельфины, выпрыгивающие из волн; тритоны верхом на дельфинах и большая фигура полуобнаженного Нептуна, которого везет пара большеглазых лошадей с раздувающимися ноздрями. Агнесс представила себе, как будет выглядеть чаша на большом банкете у сэра Бартоломео Грея, когда ее наполнят льдом и бутылками вина. «И в отличие от созданных мной изысканных блюд, — подумала она печально, — ее не уничтожат в течение нескольких часов. Если ее не украдут, она прослужит века».

Агнесс задумалась, производились ли какие-нибудь махинации с клеймами на чаше, чтобы избежать налогов. Но среди всех этих украшений разглядеть значки было невозможно. Ей хотелось спросить Томаса, где они находятся и не посмотрит ли он, все ли с ними в порядке. Но и здесь ей мешало присутствие помощника констебля — ее вопрос мог быть воспринят как подозрение, что Бланшары занимаются нелегальными операциями. Поэтому большую часть пути Агнесс молчала, удивляясь величию чаши для охлаждения вина и своим новым планам, на которые она никогда не считала себя способной.