Ну, а я начну подготовку общественного мнения к войне с Россией и постараюсь выбить в парламенте дополнительные ассигнования на ведение этой войны. Все, джентльмены, — все свободны!

7 июня 1877 года, вечерние американские газеты.

«Нью-Йорк Таймс»

Русские нокаутировали турок! Кто станет хозяином наследства Османов? Что скажет Британия?

«Чикаго Трибьюн»

Ночной штурм Стамбула — русские рейнджеры ночью захватывают дворец султана! Турция обезглавлена! Война окончилась, так и не начавшись!

7 июня 1877 года, поздний вечер, Вашингтон, Белый дом.

Президент САСШ Рутерфорд Бирчард Хейс и госсекретарь Уильям Эвертс.

Девятнадцатый президент САСШ Рутерфорд Б. Хейс был в недоумении. По трансатлантическому телеграфу из Европы пришли сообщения, моментально оказавшиеся на первых полосах утренних газет. За какие-то несколько дней таинственная русская эскадра, ворвавшаяся подобно торнадо в Проливы, сокрушила огромную Османскую империю. При этом подробности этого сенсационного события удивляли больше, чем сам факт поражения турок.

Президент вызвал в Белый дом госсекретаря Уильяма Эвертса и потребовал, чтобы тот дал вразумительные объяснения случившемуся. Однако глава внешнеполитического ведомства и сам был сбит с толку.

Сухое бритое лицо госсекретаря было растеряно.

— Сэр, это черт знает что! Если верить газетчикам, то на бедных турок обрушились все силы ада! Корабли, которые ворвались в Проливы, смели турецкие батареи, словно крошки со стола! А вооружение этих кораблей просто потрясает воображение! Наши мониторы против них — плавучие мишени. Связь с нашим посланником в Стамбуле до сих пор отсутствует, но мы анализируем информацию, полученную по неофициальным каналам. Самое же главное, никто не может понять — откуда взялась эта проклятая эскадра? Русский посол в Вашингтоне отказался комментировать газетные сообщения, заявив, что у него нет никакой информации из Петербурга о событиях в Проливах.

Президент задумчиво потеребил свою окладистую бороду.

— Билли, я обеспокоен тем, что эта эскадра, вполне вероятно, будет искать приложения своим силам и вне Средиземноморья. А что для нее Атлантика?

Госсекретарь кивнул:

— Да, сэр, незнакомые ангелы опасней знакомых чертей. Россия на протяжении последних десятилетий была нам союзна. Мы не забудем их помощи во время Гражданской войны, когда две русские крейсерские эскадры вошли в наши порты. Англичане, готовые вступить в войну на стороне конфедератов, тогда поджали хвост. С другой стороны, мы помним, что во время турецких зверств на Балканах именно американский журналист Януарий Мак-Гахан, женатый, кстати, на русской, развернул пропагандистскую кампанию, обличающую жестокость башубузуков. А вот эти новые, незнакомые русские? Что они хотят?

Президент Хейс попытался изобразить на своем постном лице улыбку.

— Знаешь, Билл, мне кажется, что твои опасения напрасны. Вряд ли эта эскадра пойдет на край света завоевывать нашу страну. У нее есть противник гораздо ближе. Я имею в виду Англию. Я думаю, что англичане, взбешенные появлением русских на Босфоре, сцепятся с ними, как два голодных койота. И русские сделают с ними то же, что уже сделали с турками. Тут, Билли, надо продумать — на чьей стороне стоит оказаться в нужный момент. Я бы предпочел быть на стороне русских.

Британская империя разрослась до неимоверных размеров, как удав, проглотивший антилопу. Но это чревато заворотом кишок. Ты помнишь, как тряслись англичане, когда сипаи в Индии резали их, как цыплят. Потом, конечно, лимонники задавили индусов, но страху бритты натерпелись немалого. Я слышал, что в Афганистане сейчас неспокойно, и вот-вот может начаться очередная война англичан с пуштунами. В Африке подданные королевы аннексировали Южно-Африканскую республику, и недовольные этим буры смолчали. Но война там будет, я в этом не сомневаюсь. Что все это значит? Это значит, Билл, что в случае поражения Англии все завоеванные британцами территории восстанут, как восстали сто лет назад мы, тогда еще колония Британии.

Уильям Эвертс поднял глаза к потолку, призадумавшись:

— Да, сэр, если Британия потерпит поражение, то мы должны не упустить шанс занять место англичан в тех странах, откуда их выкинут. Значит, господин президент, вы считаете, что в возможном столкновении России, или той силы, которая помогает сейчас России, с Британской империей, в нужный момент необходимо оказаться на стороне русских?

Президент Хейс глянул в окно. Сквозь тьму пробивались огоньки в окнах домов.

— Да, Билл. Я думаю, что когда русские развернут крейсерскую войну против английского судоходства, нам надо предоставить наши порты для базирования русских крейсеров. В конце концов, им надо будет где-то закупать продовольствие, уголь, давать возможность отдохнуть экипажам. А мы, помимо щедрой оплаты за наши услуги — вы, Билл, прекрасно знаете, что на войне деньги не считают — сможем покупать у них по дешевке захваченные у англичан товары. Ну, а если англичане вздумают объявить нам войну… Тогда мы сами начнем захватывать их суда. Да и Канада у нас под боком. Без помощи метрополии она долго не продержится.

Госсекретарь пожал плечами.

— Сэр, я полностью с вами согласен. Но надо точно знать, что же произошло на Босфоре. Я полагаю, что необходимо послать в ставку русского царя нашего спецпредставителя, который смог бы разобраться во всем происходящем. Я думаю, что, во-первых, он должен быть военным, а во-вторых, достаточно уважаемым и авторитетным.

Президент Хейс кивнул.

— Билл, я думаю, что кандидатура генерала Уллиса Гранта, моего предшественника, будет наиболее подходящей. Он военный, прославившийся во время Гражданской войны, и к тому же бывший президент САСШ. Все это придаст его миссии достаточный вес. Я думаю, что генерал Грант с пользой для себя познакомится с новинками вооружений, которые появились на Балканах.

Госсекретарь Эвертс захлопнул свой бювар.

— Сэр, я завтра же напишу письмо генералу. Думаю, что он не откажется еще раз понюхать порохового дыма на полях сражений.

8 июня 1877 года, утро, поселок Малы-Дижос, неподалеку от Рущука.

Василий Васильевич Верещагин.

Сказать по правде, я и сам не могу понять — какой черт меня дернул отправиться с моряками на этой миноноске. Но наши войска готовились к форсированию Дуная, и для того чтобы турецкие мониторы, стоящие в Рущуке, не могли помешать навести мост для переправы, было решено поставить мины поперек фарватера. Ну, а мой однокашник по Морскому корпусу лейтенант Гвардейского экипажа Николай Илларионович Скрыдлов уговорил меня вместе атаковать турецкий монитор на его миноноске, носящей несколько легкомысленное имя «Шутка». Дескать, Василий, ты хотел увидеть, как выглядит взрыв мины — так если пойдешь с нами, то обязательно увидишь.