Известно точно лишь то, что они разгромили старые береговые батареи турок, после чего внезапным ночным десантом захватили Стамбул. Бедный султан Абдул-Гамид попал в плен к этим варварам. Правда, по слухам, он вроде бы еще жив и содержится под арестом на флагманском корабле этой таинственной эскадры.

Надо отметить, что наши моряки семьдесят лет назад не показали столь замечательных результатов, — лорд Дерби бросил быстрый взгляд на Первого лорда Адмиралтейства, — в аналогичной ситуации адмирал Дакуорт не смог захватить Стамбул и едва унес ноги из Мраморного моря. У русских есть поговорка: «Нахальство — второе счастье», — лорд Дерби достал из бювара очередной листок бумаги. — В донесении, присланном нашими дипломатами из посольства в Стамбуле, даются совершенно фантастические описания русских судов: они движутся с огромной скоростью, не имеют парусного вооружения, а из их труб во время движения не валит черный угольный дым.

Конечно, наши дипломаты сами ничего не видели — русские просто не выпускают их из посольства под предлогом обеспечения их личной безопасности. Все это им рассказали турки и европейские негоцианты, сбежавшиеся в наше посольство, спасаясь от грабежей и насилия. В городе хаос. Истины ради скажу, что русские солдаты и греческие ополченцы истребляют мародеров сотнями, но меньше их почему-то не становится.

Но не это самое удивительное. Мои информаторы своими глазами видели какие-то невиданные летательные аппараты тяжелее воздуха, которые похожи на огромных железных стрекоз. Они не только перевозят людей, но и являются носителями мощнейшего оружия. Именно так, с воздуха, был захвачен султанский дворец.

Другие летательные аппараты похожи на гигантский наконечник копья. Они с огромной скоростью проносятся над землей и водой. К сожалению, нам пока не удалось установить ни дальности их полета, ни мощности вооружения. Не исключено, что это всего лишь разведчики, — британский лорд вздохнул. — Но и это еще не все. По рассказам турецких дезертиров, не менее страшные монстры воюют у русских и на суше. Это самодвижущиеся бронированные повозки, вооруженные скорострельными орудиями, и легкие скорострельные митральезы, которые переносятся одним человеком, и странного вида карабины, которые стреляют без перезарядки много раз. Если это правда, то Британская империя в опасности. Следующей жертвой после Турции может стать наша старая добрая Англия.

Дизраэли нервно забарабанил пальцами по столу.

— Да, лорд Дерби, если в том, что вы сейчас рассказали, есть хотя бы частичка правды, то над нашими заморскими владениями нависла смертельная угроза. Но чья же все-таки эскадра вошла в Проливы? Я понял из вашего доклада, что национальная ее принадлежность точно не установлена?

Министр иностранных дел Ее Величества кивнул:

— Да, это так. Хотя корабли несут Андреевский флаг и названия их типично русские, например, «Москва», а моряки и солдаты разговаривают на русском языке, но наши люди в ставке российского императора сообщили, что ничего о какой-либо эскадре, посланной в Босфор для завоевания Стамбула, они никогда не слышали.

Правда, настораживает вот какой факт. Военным комендантом Стамбула — русские уже переименовали его в Константинополь — назначен поручик русской армии, некто Никитин, который по нашим картотекам проходил как российский разведчик, нелегально работавший на территории Османской империи.

И еще. Все донесения указывают на то, что десант крайне малочисленный — не больше полутысячи штыков. Поэтому русские срочно формируют дивизию «народного ополчения» из греков и прочих «славян». Надо сказать, что в добровольцах недостатка у них нет. Из Балаклавы в Константинополь одна за другой прибывают фелюги, набитые российскими греками, ранее служившими в Балаклавском батальоне, расформированном после 1859 года, и желающими вступить в ополчение. Их тут же делают в новой армии сержантами и офицерами. Еще немного, и у них будет полноценный тридцатитысячный корпус. Время играет против нас.

Дизраэли почесал свой огромный нос.

— Джентльмены, чем больше информации, тем гуще туман. Так кто же они? Если русские, то надо срочно направить ноту протеста канцлеру Горчакову, требуя вывести русские войска из Стамбула, а флот — из Проливов. Надо пригрозить этим варварам, что в случае упрямства они будут иметь дело с непобедимым британским флотом. Напомните им, в конце концов, про Севастополь. А если нет, если это чья-то частная инициатива, и они принадлежат к какой-то третьей силе, то необходимо выставить наглых захватчиков вон, используя для этого всю мощь Британской империи. Что скажет нам по этому поводу Первый лорд Адмиралтейства?

Молчавший все это время Джордж Хант нахмурился. Ему с самого начала не нравились известия, полученные из Турции. Помимо всего прочего, в турецком флоте и на береговых батареях в Проливах служило в качестве советников несколько сотен подданных Ее Величества. Многих из них он знал лично. И часть из них, вполне возможно, уже стала жертвой этой «эскадры-фантома» — так про себя назвал ее глава британского Адмиралтейства. Но на вопрос английского премьера надо было отвечать. И он ответил:

— Господин премьер-министр, я полагаю, что для начала надо провести разведку — направить в Стамбул какое-нибудь быстроходное судно нашей Средиземноморской эскадры. Если русские, или кто там еще, попытаются этому воспрепятствовать, то тогда у нас на Мальте есть эскадра мощных броненосцев, которые войдут в Дарданеллы и огнем своих крупнокалиберных орудий уничтожат захватчиков, нагло вторгшихся в зону наших интересов. Соответствующий приказ будет готов уже сегодня.

В этот момент в дверь вошел один из тех бесцветных клерков, на которых и держится вся британская бюрократия. Он протянул лорду Дерби запечатанную сургучом дипломатическую телеграмму:

— Из Афин, сэр, срочно, лично в руки!

Руководитель Форин-Офиса сломал печать и углубился в чтение. Лицо его внезапно пошло красными пятнами.

— Невероятная наглость, джентльмены, — сэр Дерби швырнул телеграмму на стол, словно ядовитую змею, — командование эскадры, захватившей Проливы, объявляет Эгейское море зоной ведения боевых действий с ноля часов завтрашнего дня. Любой иностранный военный корабль, если он не принадлежит к Русскому императорскому флоту, будет уничтожен. Исключение может быть сделано для кораблей военно-морского флота Греции. Джордж, — голос министра сорвался на визг, — это в первую очередь касается вас! Какие-то русские оспаривают право британского флота плавать, где он захочет и когда захочет! А каким-то паршивым грекам это может быть позволено только на том основании, что они, видите ли, там живут.

— Хватит! — премьер-министр Дизраэли ударом кулака по столу подвел итог совещания. — Джентльмены, мы полны решимости наказать тех, кто посмел бросить нам вызов, и наказание должно быть таким, чтобы ни у кого больше не возникло желания повторить что-либо подобное.

Вы, лорд Дерби, начинайте наступление на Россию на дипломатическом фронте. Вы, сэр Джордж Хант, поддержите лорда Дерби орудиями ваших броненосцев. И никакой разведки, удар должен быть внезапным и уничтожающим. И забудьте о том, что наговорили эти трусливые турки. Если наши валлийские сержанты не способны сделать из них настоящих солдат, то нет и никакого смысла прислушиваться к их бредням. Мы же помним Восточную войну, когда «храбрые» потомки янычар разбегались кто куда, лишь заслышав казачий свист.