— Нет, спасибо, — я осклабился, — Лучше уж сразу в пасть «угольку».

***

Было бы даже обидно, если б наш дозор оказался без происшествий.

Мы немного не дошли до холма, возвышавшегося из травяного океана, как интуиция кольнула меня. Моя рука, поднятая вверх, заставила Сивого сразу же присесть на колено и зашипеть:

— Стоять! Чего там, Рыжий?

— Не знаю, — я опустился рядом, пытаясь разобраться в своих чувствах.

До слабенького столба дыма, который тянулся над горизонтом, было ещё далеко.

Новое ощущение, которое позволяло чуять пирусные патроны и зажигалку в рюкзаке, было со мной, но оно молчало.

— Слушай, Рыжий, — прошептал Сивый, — Ты ведь везучий, как сраный Лунный! Пока ты не скажешь двигаться, никуда на хрен не пойду.

Не слушая болтовню белобрысого, я пытался разобраться в своих чувствах. Интуиция кольнула, но теперь молчит. Значит, опасность была именно в том, что мы двигались.

Я настроился на тонкую псионику, пытаясь пробудить верхние чакры. Это у меня получалось не особо хорошо, но тренировки из прошлой жизни помогали разобраться в тех сигналах, которые спонтанно прилетали. Так можно было даже уловить следы от мыслей, если бы нас вдруг ждала засада — подобное я проворачивал, когда встретился впервые с Эвелиной.

— Ещё я слышал, то ты скоро вообще магом сделаешься, — надоедливо бубнил Сивый, — Это чего, пробудился, получается? Хотя, если до Утренника не дотягиваешь, всё равно что Безлунь…

Я пожал плечами.

Либо болтовня меня отвлекала, либо впереди было пусто. По крайней мере, никакое разумное существо тут ничего не замышляло, если это только не обученный убийца вроде Вячеслава Ключевца.

Подумав о диверсанте, я нервно поднял ружьё. Как-то не хотелось бы проверять в этих зарослях, на что он там способен.

Сивый рядом дёрнулся, запыхтел, как паровоз. Тоже стал целиться в ту сторону, куда и я.

— А ну-ка, готовься, — прошипел он остальным, — Ты не бойся, Рыжий. Я и не в таких передрягах бывал. Вот помнится, мы разок с Мячом…

— Заткнись, — отрезал я.

Как и в прошлый раз, у белобрысого начался словесный понос. Удивительно, как Хомяк его терпит?

— Ну, ты вот наткнись на спящего «уголька», посмотрим, как…

Я удивлённо повернулся к Сивому, и тот сразу же захлопнул рот:

— Молчу, молчу…

— Спящий «уголёк»? — вырвалось у меня.

Тот часто закивал, удивляясь в свою очередь, что я о таком не слышал:

— Ну, вообще, это обычно после открытия Вертуна. Помнишь, на нас «снежки» пёрли тогда? Ну, некоторые же всё равно прорываются, убегают в поля или ещё куда.

Сивый рассказал, что элементали, вырвавшись из Вертуна, жили несколько дней. Их продолжительность жизни зависела от близости к материнскому Вертуну, от Луны в небе, и ещё от «всякой лунной хрени».

Так вот, иногда монстры словно впадали в спячку, превращаясь чуть ли не в кусок окружающей среды. Ну, Сивый с Хомяком так напоролись один раз на огромный кусок угля, как они думали… «Уголёк», очнувшись, едва их не разорвал, ладно с ними был маг.

— Он «уголька» уложил, — кивнул Сивый и замолчал, когда я опять поднял руку.

— Тс-с-с.

Теперь, получив новую информацию, надо было кое-что попробовать.

Я перестал сканировать округу своими навыками псионика. Попробовал прислушаться к новому чувству огня, но тут было немного сложнее. Магия материальных стихий была слишком грязной, и приходилось втягивать её через нижнюю чакру.

Трещины в магическом блоке едва сифонили, и мне приходилось немного напрягаться. Можно было бы пробудить Одержимого, у него явно сил побольше, но я не хотел рисковать — символ Чёрной Луны так и висел на моей шее.

Я попытался вспомнить, как ощущал «угольков» до этого, ту смесь ярости и огня, которая всегда искала себе жертву. Элементали были, по сути, пламенем, которое стремилось сжечь всё вокруг просто потому, что иначе оно погибнет.

Так, стоп. Ух, твою-то псину, я же тебя вижу!

Впереди, буквально у подножия холма, кто-то находился… И я сразу понял, что имел в виду под «спячкой» Сивый.

Да, «уголёк» словно затух, и он сейчас полностью оправдывал своё название. Остывший снаружи, он поддерживал жар внутри, и словно ожидал, когда мимо пройдёт хоть что-нибудь, что можно будет сожрать.

Для огненного монстра это была отличная маскировка — трава вокруг пожухла от пекла, но не загоралась. Так что, если кто и потащится мимо, разглядывая дым на горизонте, точно не заметит чёрную глыбу под ногами.

Ещё несколько минут я потратил на то, чтобы определить, есть ли рядом ещё такие горячие глыбы. Вроде нет.

— Уголёк, — наконец, сказал я.

Сивый, кажется, присел ещё ниже. Его взгляд заметался по стене травы впереди:

— Где? Где, сгинь твоя Луна, где?

— Ладно, псы толчковые, — огрызнулся я, — Не будем рисковать.

Я взвёл курок, прицелился туда, где ощущал элементаля.

— Смотри, луны нет, красные патроны чуть слабее. Бей точно.

Я кивнул, задержав дыхание. Что-то внутри меня словно нарисовало потоки энергии вокруг, и даже учло, как магия «уголька» повлияет на пулю.

Видимо, магический дар смешался с навыками снайпера, и на выходе дал такую вот странную баллистику. Усмехнувшись одним уголком рта, я на пару сантиметров отклонил дуло в сторону, а потом нажал на спуск.

В чистом поле выстрел наверняка прозвучал на многие километры. А «уголёк» впереди лишь на миг раскрылся, я почувствовал, как полыхнула его грива… Но с пробитым черепом долго не живут.

Задымилась трава. Мы сразу же вскочили, подбежали к неподвижной туше, и стали затаптывать огонь вокруг.

— Дуйте назад, — Сивый отрядил двоих, — Доложите, что «уголька» спящего положили. Пусть стоят, ждут.

— Есть!

Солдаты зашуршали травой, бегом направившись к батальону.

Потом несколько минут мы стояли, прислушиваясь к звукам в поле. На шум выстрелов могли сбежаться твари в округе, если они тут были.

Вскоре тело «уголька» стало рассыпаться. Сивый, опустив магострел, поковырял дулом в кучке золы и, опустившись на корточки, довольный вытащил несколько камешков пируса.

— А всё-таки, везучий ты сукин сын, Рыжий, — он улыбался, перекидывая из ладони в ладонь ещё горячие камни.

Не дождавшись нападения, мы двинулись вперёд и поднялись-таки на холм. Залегли там, наблюдая за округой.

— Подождём немножко, — сказал Сивый, — Так безопаснее.

***

Дальше дозор можно было бы назвать просто тоской смертной. Так мы и двигались, останавливаясь при каждом подозрительном шорохе.