– Рекреационному кокаину, – смягчил он. – Наверное, я был немножко грубоват. Послушай, мы можем обойтись без споров?

Наоми бросила взгляд вниз, согнула ногу и коснулась ковра кончиками пальцев ноги, как балерина.

– Ненавижу, когда мы ссоримся.

– Я тоже. – Гэри шагнул к ней и притянул вплотную. Она крепко обняла его, прижалась щекой; ее губы оказались совсем близко к его уху.

– По-моему, мы собирались присмотреть дом.

– Угу. – Чтобы не придушить ее прямо сейчас, требовались просто-таки колоссальные усилия.

– Я нашла в Интернете несколько совершенно фантастических предложений. Не хочешь взглянуть?

«Будь милым. Веди себя нормально. Плыви по течению».

– Конечно! – Он расплылся в улыбке, чувствуя, как челюсти затрещали от усилий.

Наоми метнулась в гостиную. Гэри поплелся за ней, словно там его ждала расстрельная команда. Подхватив с кофейного столика свой «Айпэд», она плюхнулась на диван и похлопала по сиденью рядом с собой. Он послушно сел, совершенно подавленный.

Несколькими проворными взмахами своих наманикюренных пальчиков Наоми зашла на сайт недвижимости в Камбрии[57] и продемонстрировала ему достоинства громадного домины с коттеджами, хозяйственными постройками и участком.

– Смотри, как дешево по сравнению с нашими краями.

«Угу, и на то есть веская причина», – подумал Гэри. Дождь и еще раз дождь. А там, где вода, там и непролазная грязь. С таким же успехом она могла предложить болото где-нибудь в джунглях.

– Что думаешь? – повернувшись, Наоми клюнула его игривым поцелуем в уголок рта.

Он думал, что при всех своих размерах и удаленности этот дом абсолютно лишен тех жизненно важных преимуществ, которыми отличалось его нынешнее обиталище. Там нет этой замечательной мужской берлоги под садом, для начала.

– Интересно, – соврал он.

– Так и знала, что ты тепло встретишь эту идею. Я тут набросала списочек первоочередных вещей для нашего нового дома… Посиди здесь, я принесу блокнот.

Практически вылетев из комнаты, Наоми метнулась вверх по лестнице.

Пока ее не было, Гэри украдкой заглянул в ее рабочий телефон. Прокрутив эсэмэски, увидел то, что заставило его стиснуть зубы.

Вечер, когда он будет играть с группой Фила, наступит еще не скоро, время есть.

После разговора с Линдой в «Погребке» и посещения придорожного магазинчика Айрис направилась прямиком на съемную квартиру Дейви Джелфа – однушку над работающей навынос пиццерией неподалеку от Брейдс-Виллидж. Заведение было закрыто, металлическая решетка у входа опущена.

Айрис прошла коротким переулком позади здания. Вытащив отмычку, открыла замок и вошла в заднюю дверь.

Запах собачьего дерьма заглушал прочие неприятные запахи, когда она поднималась по лестнице и вскрывала квартиру Джелфа. Орхидея с повизгиванием попятилась из прихожей, ее костлявое тело страдальчески дрожало.

– Все нормально, – ласково произнесла Айрис, – я тебя не обижу. – Сунув руку в карман, вытащила пакетик. – Смотри, что у меня для тебя есть.

Голод пересилил страх – собака боком подкралась к ней и робко взяла угощение. Айрис тем временем привязала ей веревку к ошейнику.

– Хорошая девочка.

Она скормила Орхидее еще несколько кусочков и погладила ее чахлые бока, пробежавшись пальцами по многочисленным вмятинам, шишкам и плохо зажившим шрамам, на которых отказывалась расти шерсть и которые крест-накрест, словно растяжки, покрывали тело собаки. Тут в голову Айрис пришла одна мысль. Она порылась в долговременной памяти, но никак не могла ее окончательно ухватить.

– Больше никто не будет тебя бить, Орхидея.

Собака обнюхала ее руку, глядя на нее своими большими глазами. «Она меня понимает», – подумала Айрис. Собаки гораздо умнее людей. Она еще раз потрепала борзую по загривку, нашла старую жестянку от сухих завтраков, наполнила ее водой и посмотрела, как та жадно лакает.

Когда Орхидея утолила жажду, Айрис сказала:

– Пошли повидаемся с тетей Линдой.

* * *

Линда упала на колени, оказавшись на одном уровне глаз с собакой.

– Господи, какая худющая! – Она бросила взгляд на Айрис. – У меня есть отличный кусок вареной курицы, так что мы с ней поладим. Такому тощему пузу все впрок.

Линда по полной программе переключилась на материнский режим. Достигнув полного взаимопонимания с несчастной борзой, она выпрямилась.

– Так это правда, что все говорят про Пардоу?

– А что говорят?

– Что Дейви Джелф на него настучал.

Айрис пожала плечами.

– Хотя мне он совершенно по барабану, – добавила Линда. – И Норман Пардоу тоже, если что. Жуткий тип.

Айрис не стала это комментировать. Жуткий не жуткий, но регулярный доход ей обеспечивал, а теперь, спасибо Джексону, она осталась на бобах. После всей этой истории вряд ли кто-нибудь другой пожелает воспользоваться ее услугами. А это означало существенную проблему с притоком денег. Но больше всего Айрис беспокоило, что она по-прежнему остается мишенью. С тех пор как попытка Джелфа прикончить ее обломалась, Пардоу сохранял тревожное молчание. Не подрядил ли он кого-нибудь еще, чтобы заткнуть ее навсегда?

Сдав собаку в надежные руки, Айрис вышла в угасающий день. Ее до сих пор возмущало, как Джексон ею манипулировал. Проследить за мотоциклом при помощи трекера – это одно, но вот ее неспособность заподозрить, что он это сделает, – совершенно из другой оперы. Попалась, как полный лох и чайник. Не теряет ли она хватку? Не сказался ли вызванный болезнью стресс на деятельности мозга?

«Но нет смысла и дальше переживать или злиться, – убеждала себя Айрис. – Огорчайся не огорчайся, а денег от этого не прибудет, хотя деньги ох как нужны». Словно по заказу, на безрадостные мысли отреагировало и тело – спину и плечо пронзило резкой болью. Она глубоко вдохнула, ненадолго закрыла глаза и помассировала большой палец пальцами другой руки. «Тихо!»

Нужно оставаться прагматичной. Нельзя, чтобы гордость затмевала чисто практические доводы. Единственное, что сейчас остается, это опять законтачить с детективом, разыскивающим Неона, – и, блин, надеяться, что костоломы и Малая, и Пардоу не подберутся к ней слишком близко.

* * *

Джексон не знал, от чего он так потеет – от прожекторов или от стресса, вызванного беседой перед работающей в прямой эфир камерой, с ведущей женского пола, старательно изображающей неподдельное сочувствие.