от другой причины

Стал слабеть он разумом и волей;

Что велит Джемали, – то и скажет,

Что захочет дочка, то и будет.

А княжна, прекрасная Джемали,

Целый день лежит в опочивальне

На широком бархатном диване,

На зеленых с золотом подушках

И плетет прекрасная Джемали

Вязи роз и листья винограда.

Слушает предания и сказки,

Да игру невольниц чернокожих.

Вечером, закутавшись чадрою,

И надев на голенькие ножки

Жемчугами вышитые туфли,

Медленно идет она на кровлю.

Там ковры разостланы цветные,

И готова арфа золотая;

Там, с лица откинув покрывало,

Смотрит в небо гордая Джемали.

В небе черном ясный месяц ходит,

Хороводы звездные заводит,

Серебром струится свет на море

И печалью на душу ложится.

И – бледна от лунного сиянья,

Широко раскрыв большие очи,

О любви поет княжна Джемали,

О любви поет, любви не зная,

Под гуденье арфы золотой.

6.

Раз весной, когда цвели гранаты,

Слух пошел по городу трезвонить,

Что невесту ищет королевич,

Измаил, прекрасный принц восточный.

Он – престола древнего наследник

И владеет царствами большими,

Он собой хорош, высок и статен,

Но печалью вечной затуманен.

Ходит слух, что лишь на той принцессе,

На княжне иль на простой рабыне

Королевич думает жениться,

Кто на миг печаль его разгонит

И засветит лик его улыбкой.

Услыхавши клич тот, всполошились

Госпожи и черные рабыни.

Кто за пляску, кто за песнь берется,

Чтоб игру придумать посмешнее,

Чтобы принцу песнь пришлась по нраву.

Слух дошел, и до княжны прекрасной,

Прогневилась гордая Джемали.

«Если принцу нужны скоморохи,

То княжна женой ему не будет.

Пусть возьмет себе мою шутиху,

Та его навеки распотешит.

Как ни ступит, как ни повернется,

Так его, унылого, утешит».

Услыхав тогда про эти речи,

Улыбнулся хмурый королевич,

Приказал собраться пышной свите

И навьючить золотом верблюдов.

На слонов велел сложить он жемчуг,

Дорогие ткани и запястья

И везти дары княжне спесивой,

Что звалась прекрасною Джемали.

И пустились в дальнюю дорогу

Караваны принца Измаила,

Сзади всех поехал королевич

На своем арабском иноходце.

7.

Не взяла прекрасная Джемали

Ни запястий, ни расшитых тканей,

По коврам рассыпала червонцы

И в фонтаны жемчуг побросала.

«У меня немало этой дряни,

Прочь – прочь – прочь!» – послам она кричала.

«Глуп ваш принц. Джемали не рабыня!

Пусть идет к невестам чернокожим!

Я себя на жемчуг не меняю,

Красотой своею не торгую,

Захочу того – кого замыслю».

Услыхав про эту речь Джемали,

Улыбнулся принц еще светлее.

Свой портрет послал он ей, точеный

На слоновой кости драгоценной.

Как взглянула на портрет точеный,

Вся зарделась гордая Джемали

И, лицо задернув легкой тканью,

Так послам восточным отвечала:

«Вы скажите принцу Измаилу,

Что, пожалуй, может он явиться,

А дощечку я себе оставлю,

Я люблю забавные игрушки».

8.

Красный свет струится от курильниц,

Шелестят лебяжьи опахала,

На подушках нежится Джемали,

Ловит ножкой туфельку сквозную.

На ковре, у ног княжны прекрасной,

Примостился бледный королевич.

Грустный взор в ее вперяет очи:

«Любите ли вы меня, Джемали?»

«Вас? Люблю, пожалуй, но… не очень;

Так… чуть-чуть; а чтоб не забывали –

Вот вам, принц!» И принца опахалом

По плечу ударила Джемали.

«Бросьте шутки, им теперь не время, –

Говорит печальный королевич. –

У меня такая грусть на сердце

Оттого – что в вас, моей невесте,

Я любви участливой не вижу,

И о вас худые ходят слухи.

Говорят, княжна, что вы притворны,

Что вы злы, коварны, своевольны,

Говорят, что в тайном подземелье

Вы томите пленников прекрасных».

Побледнела гордая Джемали,

Сдвинула собольчатые брови:

«Если зла я, лжива и коварна,

То для вас личины не надену.

Я, княжна, живу – как мне приглядно.

Я люблю того – кого замыслю,

И нести повинную не стану

Всякому пустому проходимцу».

Усмехнулся принц усмешкой странной:

«Не сердитесь, милая Джемали,

От тоски мое сорвалось слово,

По моей Светлане незабвенной!»

Вспыхнула прекрасная Джемали,

Рассмеялась весело и звонко:

«Ах ты, бедный голубь сизокрылый,

Как тебя, сердечного, мне жалко!

Что же ты с голубкой не остался,

К ней крылом любовным не прижался?

То-то бы в родимой голубятне

Было вам и сладко, и умильно.

И зачем ты, голубь сизокрылый,

Променял голубку на орлицу,

На змею коварную Джемали,

На ее проклятую любовь!»

И смеялась гордая Джемали

Так смеялась, что блестели слезы,

Жемчугом сбегая по ланитам,

И звенели ценные подвески

На ее червонной диадеме.

Но молчал прекрасный королевич,

Слушал, молча, смех ее веселый

И смотрел на блещущие слезы,

А в душе одну таил он думу! –

«Любите ли вы меня, Джемали?»

9.

Брачный пир гремит на всю палату,

Дружно в лад играют музыканты,

Славят гости принца Измаила

И княжну прекрасную Джемали.

Широко раскрытыми очами

Смотрит принц на милую невесту,

Что сидит печальна и безмолвна,

Вся покрыта розовой чадрою.

«Отчего печальны вы, Джемали,

Оттого ль, что, не любя душою,

Вы меня к себе приворожили

И теперь тоскую я о воле,

О своей свободе самовластной?»

«Нет, жених мой, славный королевич, –

Отвечает гордая Джемали, –

Мне не жаль моей девичьей воли,

Ни моей свободы самовластной.

Я вас, принц, ничем не чаровала,

Ни питьем, ни корнем приворотным,

Ни другим заклятым волхвованьем, –

Им была – одна моя любовь»

Тут взглянул ей в очи королевич:

«Отчего так долго вы молчали?