На взгляд генерала, в деле об убийстве Руслана Хакимова, которое Шульгин посчитал громким, было много шума, и ничего более. Пресс-служба прокуратуры Москвы заявила: это работа профессионала.

– Глупость, – ответил на свой немой вопрос Сергей Тараненко, откинувшись на спинку кресла и сцепив пальцы на затылке. Глядя на Шульгина, расположившегося в кресле напротив, продолжил: – Профессионал не оставляет жертве ни одного шанса. Как охотник не оставляет шансов добыче.

Об этом свидетельствовали многочисленные трофеи, собранные в загородном доме генерала. Главными считалась шкура белого медведя и чучело леопарда. Даже выделанная шкура царя зверей не производила на гостей Тараненко такого сильного впечатления.

– Я не знаю, кому Руслан перешел дорогу. В свое время я ему сделал два предложения влиться в мою команду, и оба раза он отказался. И вот сейчас выясняется, что зря. Как говорят моряки, «под фуражкой адмирала не штормит». Под моей фуражкой заштормило лишь раз. Но это было так давно, что уже не кажется правдой.

Тараненко изменился. Сейчас ему пятьдесят семь. Когда его волосы поредели, он выбрал для себя вариант гладко выбритой головы. И поначалу пожалел об этом, поскольку голову приходилось брить так же часто, как щеки и подбородок. Это было бы вдвойне утомительно, если бы он брился сам.

– Если бы я в свое время умотал за границу, то к этому времени уже вернулся бы. Что делать сейчас там? Лаять? Брехать? Там сейчас не заработаешь. Там ни предателями, ни отступниками, ни жадинами никого не удивишь. Поразительная вещь: наша продажность и их нахальство при слиянии дадут ошеломляющий эффект.

Эта фраза, родившаяся экспромтом, понравилась генералу, и он мысленно конкретизировал, видя ее на транспаранте: «Российская продажность и американское нахальство при слиянии дадут ошеломляющий эффект». Собственно, речь шла о бинарном варианте господства над миром.

Он встал. По давней привычке прошелся по кабинету, сунув руки в карманы брюк. Продолжил на ходу.

– Все бегут с тонущего корабля, – оседлал он любимого конька. – Европа тонет в эмигрантах и собственных законах, как в дерьме. Она захлебывается в единой валюте, как в помоях. Штаты идут ко дну. Вроде бы целый с виду корабль, но крысы уже побежали с него. Советские и российские эмигранты, все те, кто хотел свободы и денег, прибежали, виляя хвостом, домой. Они готовы стать здесь, на родине, шавками при строгом хозяине, готовы служить, стоя на задних лапках. Положение дворовых брехунов их больше не устраивает.

Сейчас Тараненко был готов честно ответить на вопрос соратника, если бы тот рискнул задать его. Да, в далеком 1984 году он был готов перейти на сторону американцев, и ничего удивительного в этом не было. Он бы прошел проторенным путем, который утоптали десятки офицеров ГРУ и КГБ. Но, в отличие от них, он был обеспечен – без всяких там если бы да кабы. У него были деньги. Очень приличные даже по нынешним меркам. Но что делать там? Тогда он не смог ответить на этот вопрос. Его не устраивала сомнительная слава «мирного генерала Власова», даже если бы он притащил за собой подразделение спецназа.

И все же известие о гибели Руслана Хакимова оставило неприятный осадок. Чтобы избавиться от него, генерал попросил Шульгина связаться с прокуратурой и запросить подробности происшествия.

– Я не хочу, чтобы всплывала наша с Хакимовым связь, – предупредил Тараненко.

К вечеру он получил обновленную информацию по факту убийства Руслана Хакимова и поменял свой взгляд: убийство Еретика просилось называться громким. Тут Шульгин, как говорят стрелки, попал в «копейку». Даже больше: чем глубже изучал первичные материалы дела генерал, тем настойчивее просилось в его голову дополнение – «искусственно громкое убийство». Кто и зачем его смоделировал? Эта мысль не показалась Тараненко смелой. Снайпер, место которого было подобрано профессионально, промахивается, о чем наглядно свидетельствуют три вещи: стреляные гильзы на огневой позиции, пулевое отверстие в стекле и ранение в плечо жертвы. И тут против всякой логики в дело вступает либо сумасшедший, либо профессионал. Он стреножит охранников, проходит, как нож сквозь масло, до кабинета своей жертвы. И тут начинается самое интересное: Еретик, спецназовец с большой буквы, не мажет из своего пистолета серии «форс», он вообще не стреляет, как будто в прицеле подрагивает голова его покойной матери. Он и его противник, будто их снимала скрытая камера, сходятся в честном поединке – один на один и без оружия. Точнее, используют все, что может порезать или уколоть. Конечно, Еретик бой проиграл. Конечно. Это выражение уверенности вызвало в груди Тараненко тревогу. У него сложилось такое впечатление, что он знал человека, который сделал из карандашей вертел и насадил на него голову Еретика, знал о его превосходстве. Судя по описаниям, ему было около пятидесяти. Четко разглядеть его лицо мешала кепка, надвинутая на глаза. Очевидцам запомнилась его седоватая эспаньолка и «сталинский» френч. И все. Но это только начало следствия, и уголовное дело обязательно пополнится новыми данными. Тем не менее жаль, что преступников не удалось задержать по горячим следам.

«Где Еретик нажил себе врага-однолетка?» – подумал генерал.

– Кто следующая жертва? – по-деловому осведомился Андрей.

– Вижу, вошел во вкус, – усмехнулся Инсаров.

Сегодня они могли себе позволить поваляться в постели хоть до обеда, но обоих сжигали воспоминания о вчерашней акции. Во всяком случае, Андрей долго не мог заснуть, а проснулся чуть свет. Эмоции лезли наружу, и ему необходимо было выговориться. Еще и потому, что приснился ему сон-экшн.

Он и Счастливчик заходят в какой-то многоэтажный дом. Подъезд один, преследователи уже на подступах к парадному. Андрей вызывает лифт, напарник блокирует его, а после выбивает ногой дверь чужой квартиры. Там он тянет Андрея на кухню и приказывает ему раздеваться. И первым подает пример, срывая с себя одежду. Андрей спрашивает: «Мы займемся этим прямо здесь?» – «Прямо здесь. Раздевайся!» Он открывает все четыре конфорки на плите, выталкивает Андрея из кухни, закрывает дверь, подхватывает на руки откуда-то взявшуюся таксу. Приоткрывает дверь и бросает в кухню зажженную зажигалку. Грохот взрыва, вылетают и дверь, и окно на кухне. Полуобнаженные, они выбегают в коридор, кричат в два голоса: «Теракт! Пожар!» Бегут по лестнице. Их догоняют полуголые соседи. Счастливчик и Андрей пробегают мимо преследователей неузнанными. Счастливчик открывает дверь своей «Нивы», и Андрей, усевшись на переднее сиденье, вдруг видит руль, панель и тоннель роскошного «Ягуара». И говорит напарнику, который уже рвал этот автомобильный гибрид с места: «Ты действительно Счастливчик».

– «И ты только теперь в это поверил?..» – Андрей досказывал сон товарищу.

Инсаров принял его стиль и вернулся к его вопросу:

– Имя следующей жертвы – Игорь Куницын по кличке Куница.

– Кто он?

– До осени 2005 года работал в Государственном таможенном комитете, возглавлял оперативно-розыскную группу. Официально – добывал материалы в отношении лиц, осуществляющих контрабандные операции с наркотиками в Москве и Московской области. Неофициально – занимался рэкетом: отбирал товар у наркоторговцев и сбывал его по своим каналам. Чтобы расследовать официальную деятельность, желательно иметь соответствующий подход. Я должен был рассмотреть некоторые аспекты преступной деятельности Куницы. Кто, кроме него, к ней причастен? Что делают эти лица? Как они это делают? Где все происходит? Как это происходило или будет происходить? Почему они так поступают? Чтобы ответить на эти вопросы, я избрал подход сбора информации.