– Так и есть. Спасибо. – Его заботливость так ее тронула, что она наклонилась и поцеловала его руку.

Подняв голову, она обнаружила, что у края стола, где сидели она и Морван, собралось несколько женщин. Жены вассалов и владетельных соседей смотрели на нее с сочувственными улыбками. Катрин тронула ее за плечо:

– Пойдем, сестра.

Морван высвободил руку. Прежде чем уйти, она встретилась с ним глазами, от души надеясь, что при всей своей проницательности он еще не догадывается о том, что она задумала.

Она неподвижно стояла у кровати, пока женщины хлопотали вокруг нее. Одна из них откинула новое покрывало из дорогой парчи и сбрызнула подушки и простыни благовонным маслом. Чьи-то проворные пальцы принялись развязывать тесемки свадебного платья Анны.

Наконец они полностью ее обнажили и, подняв на руки, перенесли на постель. Заботливые руки Катрин укутали ее одеялом по самую шею. Внутри у Анны все сжалось. Она выпростала руку из-под одеяла и схватила сестру за подол платья.

– Пусть все отсюда уйдут. Сию же минуту! И еще, Катрин, очень прошу, спускайтесь по лестнице как можно медленней. Мне нужно время, понимаешь?

Стоило Катрин выпроводить всех женщин из спальни и плотно затворить за собой дверь, как Анна выбралась из постели и метнулась к кованому сундуку, что стоял в углу у окна. Она поспешно достала оттуда длинную шерстяную рубаху, надела ее через голову и задула все свечи.

Морвана, согласно обычаю, приведут сюда несколько мужчин. Возможно, им захочется полюбоваться невестой на брачном ложе. Но она не доставит им такой радости.

Подобрав подол рубахи, она открыла дверь, что вела на галерею, и выбежала из комнаты. Пусть эти люди, если они и в самом деле заявятся в спальню, сколько угодно поддразнивают Морвана, которому досталась в жены такая трусливая недотрога. Что поделаешь, она такая как есть и иной становиться не собирается.

Морван с трудом скрывал нетерпение. Ну, сколько же времени может понадобиться нескольким женщинам, чтобы раздеть одну девицу? Всего вероятнее, они уселись на постель и делятся с ней и друг с другом воспоминаниями о своих свадебных пиршествах, о первой близости с мужьями. Он покосился на Гарольда и Фуке, сидевших напротив него за почетным столом. У обоих был такой мрачный вид, что ему сделалось не по себе. Ну не бросилась же она в море, в самом деле?!

Он томился ожиданием весь этот долгий месяц. В разлуке с Анной время летело быстрее. Поездка оказалась полезной. Он нанял в Бресте воинов для усиления гарнизона Ла-Рош-де-Роальд, пригласил на торжество бродячих артистов. Но стоило ему вернуться, как прежняя пытка возобновилась.

Он не чаял дождаться того мгновения, когда сможет, наконец, заключить любимую в объятия. Она же… подчеркнуто его игнорировала.

Во все время пира, танцуя с Анной и женами соседей, занимая гостей разговорами и глядя на представление, которое устроили жонглеры, он мысленно пребывал в Ридинге и воскрешал в памяти детали той ночи. Воображение его расцвечивало их и дополняло, оно завело его в такие дали, куда он не осмелился бы забраться наяву.

Со стороны лестницы донесся шум. Морван с надеждой взглянул туда и вскочил на ноги прежде, чем Катрин и остальные дамы успели сойти вниз. По залу прокатился веселый хохот, и вот уже Болдуин, Голтье и несколько молодых лордов встали со своих мест, чтобы проводить его в спальню. Возле него невесть откуда появился Асканио с золотой чашей, наполненной святой водой.

На всем пути до брачных покоев спутники Морвана состязались в остроумии и веселились до упаду. Много говорилось о том оружии, которым в совершенстве владел Морван и от которого Анна, при всей ее воинской доблести, не сможет нынче защититься. Ему от души предлагали помощь на случай, если ее сопротивление все же окажется слишком упорным. Он принужденно смеялся над этими шутками, мысленно посылая своих спутников к дьяволу. Не окружи они его такой толпой, он быстрее добрался бы до заветной двери.

Но вот, наконец, и она. Он поднял руку, призывая веселую компанию к тишине.

– Прошу вас удалиться, господа. Благодарю, что помогли мне проделать столь нелегкий путь. – Он заставил себя улыбнуться. – Но туда со мной войдет лишь Асканио, чтобы окропить ложе.

Рыцари разразились протестующими возгласами, но Морван был непреклонен, и они один за другим вернулись в зал.

– Вы столь трепетно оберегаете ее достоинство, – сказал Асканио. – Она это оценит.

– Наше достоинство, – уточнил Морван. – Не хватало еще, чтобы эти зубоскалы ввалились в спальню и отпускали свои шуточки, пялясь на невесту.

Он перекрестился и толкнул дверь.

Комната была пуста.

Он поднял над головой свечу, которую принес с собой. Так и есть. Сквозь щель между полотнищами балдахина ему были видны смятое покрывало и белоснежные простыни. Лицо монаха было непроницаемо. Он приблизился к кровати и, бормоча молитву, окропил ее святой водой.

Когда с этим было покончено, он повернулся к Морвану и отечески ласково произнес:

– Не принимайте это за пренебрежение к вам. Анна испугалась и убежала. Это так естественно.

– Но чего ей бояться? Я ее законный муж. Все женщины рано или поздно подвергаются такому испытанию…

Асканио пожал плечами:

– Она еще дитя в этих вопросах.

Морван, задумчиво и растерянно воззрившись на постель, возразил:

– Не вполне, знаете ли…

Монах лукаво улыбнулся:

– Поскольку все закончилось свадьбой, те мелкие ваши грешки не в счет.

– Асканио, вы могли бы сейчас оказаться на моем месте, не будь вы священником, – заявил Морван.

– Но я священник, а на этом месте находитесь вы, – сказал Асканио, выразительно покосившись на пустое ложе.

Когда его шаги стихли в дальнем конце коридора, Морван выбежал на галерею.

Из спальни до слуха Анны донеслись приглушенные голоса. Она инстинктивно прижалась к выступу стены на галерее. Но вот все стихло. Она охватила ладонями плечи, чтобы унять дрожь.

Она допустила величайшую ошибку, обратившись с предложением о мнимом браке к Морвану. Насколько легче было бы иметь дело с любым, к кому она не питала никаких чувств!

Она ощутила присутствие Морвана еще до того, как его увидела. Ей сразу стало тесно на маленькой галерее, дыхание занялось у нее в груди. Она перевела взгляд с морских волн, которые с шумом разбивались об утес, на дверной проем, где стоял он, прислонившись к косяку, и пристально за ней наблюдал. Тусклый свет, лившийся из спальни, золотил его волосы. В черных глазах, обращенных к ней, светились искры, такие же яркие, как звезды в ночном небе.

– Не желаешь ли ты вернуться в супружескую опочивальню? – как ни в чем не бывало спросил он.

Анна снова стала смотреть на волны.