Совершенно очевидно, что продолжение политики реакционных кругов в Иране может привести лишь к дальнейшему обострению положения в стране».

* * *

18 марта Генеральный секретарь ООН Трюгве Ли принял иранского посла Гусейна Ала, который передал обращение Ирана и просьбу вынести на обсуждение в Совете Безопасности вопрос об ирано-советских противоречиях.

Здесь в событиях был вынужден принять активное участие и наш герой.

Андрей Громыко 19 марта направил Трюгве Ли просьбу перенести обсуждение вопроса с 25 марта на 10 апреля. Однако представители США и Великобритании Э. Стеттиниус и А. Кадоган не согласились с переносом. Они «косвенно связали вопрос о признании советских сателлитов с выводом советских войск из Ирана».

20 марта премьер-министр Ирана Кавам принял нового посла СССР в Тегеране Ивана Садчикова, который предложил вывод войск взамен предоставления СССР нефтяной концессии в Северном Иране. Кавам считал, что можно договориться с СССР о нефти в Северном Иране, однако в Вашингтоне это не одобряли.

22 марта Громыко заявил журналистам, что заседание Совета Безопасности ООН должно быть отложено именно в интересах Ирана, ибо поспешность в этом вопросе может осложнить ситуацию.

Посол Мюррей писал в Государственный департамент, что «план Кавама подготовлен в лучших персидских традициях, т. е. содержит намерение обойти и обмануть справедливость».

24 марта И. Садчиков встретился с Кавамом, вручил ему письменные предложения по азербайджанскому вопросу и сделал устные предложения по нефтяной концессии. В тот же день Советский Союз принял решение о выводе войск.

Что же произошло? У историков нет единого ответа, но большинство склоняется к тому, что 21 марта Трумэн направил Сталину ультиматум, в котором заявил, что если в срок от одной до шести недель советские войска не будут эвакуированы, то «США вновь вернутся в Иран».

По версии, высказанной сенатором Генри Джексоном в январе 1980 года после ввода советских войск в Афганистан, в марте 1946 года Трумэн вызвал к себе посла Громыко и заявил, что если в течение 48 часов Красная армия не покинет Иран, то США применят против СССР атомную бомбу.

Однако в архивах Государственного департамента и министерства обороны на этот счет ничего не найдено.

* * *

Последнее столкновение в ООН произошло 27 марта, когда Громыко демонстративно покинул заседание Совета Безопасности во время выступления Бирнса, который назвал «империалистической» советскую политику в Иране.

Тем не менее в Тегеране было принято соглашение: сроком на 50 лет создавалось совместное советско-иранское общество по разведыванию и разработке нефтеносных районов Северного Ирана в равных долях участия. Проект договора должен был утверждаться в меджлисе. Население Южного Азербайджана получало ряд гарантий в области местного управления, языка и культуры.

Впрочем, были еще обстоятельства, которые находились вне ирано-советского конфликта. Советскому Союзу было необходимо добиться от Запада признания прокоммунистических правительств в Болгарии и Румынии, в чем он был заинтересован больше, чем в иранской нефти. Восточная Европа была приоритетом Москвы.

Вскоре меджлис отказался ратифицировать договор о создании ирано-советского нефтяного общества, а затем аннулировал и советско-иранское нефтяное соглашение. В то же время были предоставлены концессии американским нефтяным компаниям. В декабре 1946 года иранское правительство ввело армейские части в азербайджанские и курдские районы и ликвидировало очаги сепаратизма.

На этом первое противостояние «холодной войны» закончилось, Советский Союз был вытеснен из Ирана, ничего не добился в Турции, так и не вернув позиций, которыми когда-то обладала здесь Российская империя. Но идея проникновения на Средний и Ближний Восток не исчезла и проявилась в поддержке нового государства Израиль, новой попытке вытеснить Англию с Ближнего Востока.

После Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций, а также после встречи Сталина и Черчилля в Москве (октябрь 1944 года), на которой были очерчены контуры раздела сфер влияния в Восточной Европе, союзники входили в новую геополитическую реальность. Военное присутствие обеспечивало СССР прочные позиции, но плачевное экономическое положение диктовало поиск компромиссов. Сталин предполагал получить гарантии советского влияния в Восточной Европе и сохранить союзнические отношения с Западом. Однако отказ от роли младшего партнера Запада неизбежно должен был привести к пересмотру первоначальных планов политического устройства Польши, Чехословакии, Румынии, Болгарии. А планы были прямо-таки удивительные.

Будет ошибкой считать, что Сталин с самого начала думал, что Восточная Европа должна стать коммунистической, и прикрывал свои замыслы игрой в демократию. На самом деле главной его идеей было создание коалиционных правительств с «целью проведения необходимых реформ в интересах не только рабочего класса, но и других слоев населения». Об этом он говорил 24 мая 1946 года на встрече с польской правительственной делегацией во главе с президентом Польши Б. Берутом и премьер-министром Э. Осубка-Моравским: «Каков характер строя, установившегося в Польше после ее освобождения?.. Демократия, которая установилась у вас в Польше, в Югославии и отчасти в Чехословакии, — это демократия, которая приближает вас к социализму без необходимости установления диктатуры пролетариата и советского строя».

В воспоминаниях Громыко, как писал Георгий Корниенко, однозначно говорится о том, что советское руководство и лично Сталин придавали вопросам организации послевоенного мира «исключительное значение».

«Я специально интересовался этим у Громыко, и он подробно рассказывал, какие строгие и вместе с тем конструктивные наказы давал Хозяин ему в 1944 году перед конференцией в Думбартон-Оксе, где вырабатывался Устав ООН. Исходя из этого, а также из других моментов, обсуждавшихся в связи с подготовкой и ходом Ялтинской конференции, у Громыко, по его словам, сложилось твердое убеждение, что Сталин в ту пору был определенно настроен на длительное послевоенное сотрудничество с Западом, и прежде всего с США. В частности, когда в советском руководстве обсуждалась позиция СССР относительно местонахождения штаб-квартиры ООН, Сталин, высказавшись за ее пребывание в США, а не в Европе, аргументировал это целесообразностью активного участия США в мировых делах и нежелательностью повторения в этом отношении истории с Лигой Наций, к созданию которой США приложили свою руку, а затем остались вне этой организации.

Кстати, все это совпадает во многом с впечатлениями, которые вынес из бесед со Сталиным Идеи. Как он рассказывал Гопкинсу, по его мнению, у Сталина было два разных плана на послевоенный период: один из них, более предпочтительный для СССР, основывался на предположении, что США и Великобритания будут продолжать сотрудничать с Советским Союзом, а второй — на предположении, что США после окончания войны отойдут от европейских дел. Предпочтительность для Сталина первого варианта Иден усматривал в том, что сам Сталин “не был готов к последствиям установления Россией контроля над европейскими делами”.