Тогда же Грузия официально заявила о претензиях на Каре и Ардаган, включая Трабзонский залив и 200 километров черноморского побережья. Две советские армейские группировки на двух флангах Турции подкрепляли дипломатическое давление. Многовековое стремление Москвы к Средиземному морю и Проливам обрело реальные очертания. 4 марта Трумэн направил письмо Сталину с целью прояснить обстановку.

5 марта Черчилль выступил с речью «Мускулы мира» в Вестминстерском колледже американского города Фултон (штат Миссури) в присутствии президента Трумэна. Это был как раз нужный формат послания «городу и миру».

Он сказал о «железном занавесе», протянувшемся «через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море».

Черчилль заявил, что ни в коем случае не надо раскрывать России секрет атомного оружия, и даже взывал к довоенному опыту умиротворения Гитлера, чтобы не допустить «повторения подобной катастрофы». «От Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море над Европой опущен железный занавес. Все сокровища древних государств Центральной и Восточной Европы хранятся по ту сторону этого занавеса. Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София — все эти знаменитые города и проживающее на тех землях население попали в сферу влияния Советов, и в той или иной степени подчиняются Советам и находятся под усиливающимся контролем Москвы. Турция и Иран, под давлением Московского правительства и тяжестью претензий к ним, пришли в страшное волнение». Главное в этой речи заключалось в следующем: «Общаясь в годы войны с нашими русскими друзьями и союзниками, я пришел к выводу, что больше всего они восхищаются силой и меньше всего уважают слабость, в особенности военную. Поэтому мы должны отказаться от изжившей себя доктрины равновесия сил, или, как ее еще называют, доктрины политического равновесия между государствами. Мы не можем и не должны строить свою политику, исходя из минимального преимущества и тем самым провоцируя кого бы то ни было помериться с нами силами».

Американский кредит был дополнительным стимулом для Черчилля защищать британские интересы на Ближнем Востоке.

13 марта в газете «Правда» было опубликовано интервью Сталина. «Установка г. Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР» — так он определил суть речи англичанина. Советский руководитель посчитал необходимым снова указать на политику СССР в странах Восточной Европы, отвергая обвинение в экспансии: «Советский Союз, желая обезопасить себя на будущее время, старается добиться того, чтобы в этих странах существовали правительства, лояльно относящиеся к Советскому Союзу». Это означало, что он еще на что-то надеялся.

6 марта командующий Прибалтийским военным округом Иван Баграмян с группой высокопоставленных советских командиров прибыл в Тебриз. Одновременно командующий Советской Южной группой маршал Федор Толбухин был направлен в Болгарию для руководства военными частями, сконцентрированными на европейских границах Турции.

Позднее Россоу писал, что за этот период из Советского Союза прибыли по крайней мере 500 танков, необходимое оборудование и запчасти, а также 15 бригад. Эти силы были разделены на три штурмовые и одну запасную части.

На совещании в Государственном департаменте Дж. Бирнс оценил положение как катастрофическое: «Теперь мы будем вынуждены отдать им обе нефтяные бочки».

У американцев не было военных сил для противостояния, поэтому было принято решение воздействовать на Москву через ООН.

Трумэн дал секретный приказ командующим сухопутными, морскими и воздушными силами привести войска в полную боевую готовность. Самый мощный авианосец «Миссури» был направлен в Проливы якобы для того, чтобы доставить в Стамбул тело скончавшегося в Вашингтоне посла Турции.

Тем временем Тегеран охватила паника. Шах Реза Пехлеви заявил послу США Мюррею о возможности просоветского восстания в столице.

14 марта временный поверенный в делах СССР в Тегеране А. Якубов встретился с премьер-министром Кавамом и дал понять, что располагает информацией о том, что Иран собирается обратиться в Совет Безопасности с жалобой на СССР. Он предупредил, что эта жалоба дорого обойдется Ирану, и посоветовал не делать рискованных шагов.

Тем не менее по настойчивой рекомендации Государственного департамента США Иран обратился в Совет Безопасности.

Как пишет Д. Гасанлы, начиная с 14 марта советская правительственная газета «Известия» напечатала три большие статьи Н. Алексеева под общим заглавием «Иранский вопрос». Первая статья называлась «Захватнические планы иранских реакционеров». В ней речь шла о требованиях, выдвинутых Иранской делегацией на Парижской мирной конференции 1919 года в отношении южных территорий бывшей Российской империи. Известно, что Иран желал включить в свой состав территорию Кавказа южнее Дербента, земли Туркестана южнее Амударьи и превратить Каспий в Иранское море. Все это требует от Советского Союза быть бдительным и внимательно следить за мероприятиями иранских правящих кругов и их внешнеполитическими планами.

Вторая статья называлась «Иностранные концессии в Иране». По мнению автора, Россия отказалась 26 февраля 1921 года от царских привилегий на месторождения нефти, железную дорогу и др. лишь с тем условием, что иранское правительство не передаст «эти привилегии в собственность, распоряжение и использование какой-либо третьей стране или ее граждан. В статье указывалось, что за последние 25 лет Иран неоднократно пытался нарушить это обязательство. В качестве примера приводились случаи с американской «Стандарт ойл» на севере Ирана в ноябре 1921 года, с американской корпорацией «Синклер» в 1923 году, предоставление 500 тысяч квадратных километров корпорации «Делавер» на востоке и северо-востоке Ирана в 1937 году, а в 1939 году — голландской «Алгемеен Эксплоратсие Мачапай». В статье наибольшее внимание уделялось анализу «Англо-Иранской нефтяной компании», добывшей в 1945 году 17 миллионов тонн нефти и сохраняющей нефтяную монополию с помощью иранских правящих кругов. Н. Алексеев писал: «Иранские государственные деятели заявляют, что концессия “Англо-Иранской нефтяной компании” была предоставлена давно, еще в “доконституционный период” и что в настоящее время Иран отказывает в концессиях иностранным фирмам. На протяжении 1944 года иранское правительство вело переговоры с представителями американских и английских фирм о предоставлении им новых нефтяных и рудных концессий в Иране, причем в принципе иранское правительство соглашалось на предоставление им этих концессий. Таким образом, иранские правящие круги не пожелали считаться с интересами Советского Союза в данном вопросе и поставили Советский Союз в положение дискриминируемой стороны».

Третья статья называлась «Вторая мировая война и политика иранских реакционеров» и была написана в еще более непримиримом тоне. Здесь перечислялись многочисленные факты сотрудничества иранских правительственных кругов с Германией в годы Второй мировой войны. По поводу азербайджанского вопроса газета «Известия» писала: «Особого подъема демократическое движение достигло в Иранском Азербайджане, население которого в течение длительного периода подвергалось не только политическому, но и национальному угнетению, жестоким репрессиям и гонениям. Поэтому в Азербайджане движение за реформы вылилось в борьбу за национальную автономию в рамках иранского государства и привело уже к осуществлению ряда национально-демократических преобразований в соответствии с коренными интересами местного азербайджанского населения.