– Хорошо, я все поняла. Постараюсь ее подготовить. Но вы точно уверены, сэр, да? Никаких сомнений нет?

– Нет. К сожалению, никаких сомнений быть не может. Это определенно Саша.

– Хорошо, сэр. Положитесь на меня. – Голос Сомер окреп. В ней берет верх сотрудник полиции, по крайней мере на какое-то время. – Вы хотите, чтобы я привезла Фиону на опознание?

– Вообще-то я считаю…

И снова я слышу вдох – Сомер понимает, что это значит.

– Скажем так: лучше будет обойтись одной стоматологической картой. Для всех нас.

* * *

* * *

Свернув на Уиндермер-авеню, Эверетт и Сомер тотчас же понимают, что опоздали. Журналисты уже окружают дом в три ряда: на дверь нацелены телекамеры, ждущие полицию, родственников, службу доставки – все равно кого, лишь бы Фиона Блейк появилась на пороге. Другие охотятся за всем, что может принадлежать Саше – велосипед, стоящий под навесом, наклейка на окне в спальне. Внутри никаких признаков жизни: вверху и внизу окна зашторены, однако на улице перед полицейскими все равно толпится народ, а жители соседних домов прильнули к окнам верхних этажей, стараясь получше разглядеть происходящее.

– Проклятые стервятники! – бросает Сомер, заглушив двигатель. – Неужели они не понимают, что делают только хуже?

– Им наплевать, – говорит Эв, уставившись в окно. – С какой стати такт должен стоять на пути громкой сенсации?

Корреспондент «Скай» говорит в прямом эфире, отточенным движением в четверть оборота указывая на дом.

– Управление полиции долины Темзы еще не выступило с заявлением, однако крепнут слухи о том, что тело пятнадцатилетней Саши действительно было обнаружено меньше чем в двух милях от этого дома, в котором она жила вместе со своей матерью Фионой Блейк, сорока трех лет…

Эв оглядывается на Сомер, крепко стиснувшую рулевое колесо.

– Послушай, Эрика, понимаю, что мне легко так говорить, но попробуй не принимать все близко к сердцу. С подобными делами – если относиться к ним как к личной трагедии, долго не протянешь. Но Фионе нужно не это. Ей нужно, чтобы мы нашли этого подонка. Только и всего. Нашли его, заперли и постарались изо всех сил потерять ключ от двери.

– Знаю, – кивает Сомер. – Извини. Я не хотела…

– Ничего страшного. Можешь не извиняться. По крайней мере, передо мной. – Она отстегивает ремень и берется за ручку двери. – Так. А теперь пришло время высказать этому отродью то, что я о нем думаю!

* * *

Адам Фаули

5 апреля 2018 года

18:54

– Адам, выбора у меня нет. И ты должен это понимать.

Я молча киваю. Хотя какая-то частица меня отказывается это понять. Разгневанная частица, занявшая глухую оборону, не желающая воспринимать происходящее всерьез.

– И что вы предлагаете, сэр?

Харрисон прищуривается. Несомненно, от него не укрылся мой тон, и ему это не нравится. Но мне все равно, если в моем голосе звучит ярость, то только потому, что я разъярен.

– Я попросил пресс-секретаря подготовить заявление с подтверждением того, что мы неофициально поднимаем дело Придорожного Насильника. Поскольку считаем, что в свете последних событий благоразумно снова изучить все доказательства, чтобы укрепить веру общественности в полицию. И если выяснится, что требуется официальное обращение в Комиссию по пересмотру уголовных дел…

– О, ради всего святого!..

– Ну же, Адам, ты не хуже меня знаешь, что в таких делах лучше действовать на опережение. «Твиттер» только и говорит об этом.

– Неужели вы всерьез думаете, что Гэвин Пэрри невиновен? И что все эти преступления совершил кто-то другой – о ком не ведали ни слухом ни духом, – и вот теперь он снова принялся за свое, по прошествии стольких лет…

– Адам, важно не то, что думаю я. Мы должны продемонстрировать, что поступаем так, как нужно. Тем более если…

– Если? Если что? Если я ошибся – если я облажался? Вы это имеете в виду, да?

Харрисон принимается нервно перекладывать вещи на своем столе. Старательно избегая смотреть мне в лицо.

– Такая позиция не поможет. Совершенно разумно, если главный констебль[57] попросит нас показать, что мы рассматриваем все альтернативные версии этого преступления.

Если б я не был так взбешен, то рассмеялся бы вслух. Больше того, я настолько взбешен, что готов рассмеяться, несмотря ни на что. Несмотря на то, что в этом случае я оказался бы в глубоком дерьме.

Наступает тишина. Гневная тишина, искрящаяся электрическими разрядами.