Нужна была Великая Октябрьская социалистическая революция, чтобы авиация, как и все остальное — заводы и фабрики, дворцы и усадьбы, школы и музеи, искусство и культура, — смогла стать подлинно народной, сделаться не только защитой народа, но и его гордостью, его красой.

Сейчас, когда наша великая Родина стала могущественнейшей воздушной державой, когда основные международные рекорды — а дальность, скорость и высоту полета — держит именно наша советская авиация, почти забыты отдельные замечательные перелеты, вроде перелета по городам Западной Европы или перелета Москва — Пекин. А ведь среди летчиков, уверенно ведших по этому маршруту наши воздушные корабли, были и такие, как В. В. Осипов, до революции бывший обыкновенным пастухом.

Сбылись опасения Маркова-второго. Пастухи и батраки, рабочие-металлисты и рабочие-деревообделочники, грузчики и прокатчики, шахтеры и торфодобытчики, стрелочники и смазчики железнодорожных составов, крестьяне и крестьянские дети, словом, люди труда самых разнообразных профессий, люди, выросшие в народных низах и кровно связанные с этими низами, они, а не барчуки и купчики, овладев сложной авиационной техникой, режут острым крылом послушных машин атмосферу, стратосферу! Отсюда, из низов народных, выходили и выходят герои, смелые и бесстрашные, решительные и стойкие, хладнокровные и в то же время пылкие, пламенеющие энтузиазмом, крылатые люди, покоряющие воздух не просто славы ради, а для народа, в интересах народа, во имя его благополучия, здоровья и счастья…

* * *

При каждом взлете каждый советский летчик — будь то прославленный герой или же молодой учлет — одинаково чувствует за собой могучую поддержку своего великого 170-миллионного народа, своей большевистской партии Ленина — Сталина, своего советского правительства. Мысль о народе, о партии, о коммунизме вдохновляет каждого советского пилота в любом из его полетов.

Как всегда, стремительно вращается винт, он гонит под крылья уплотненный воздух, и воздух держит твою машину. Но есть и другая атмосфера — то атмосфера всеобщей, всемерной поддержки, заботы, сочувствия и внимания.

И как депутату Верховного Совета СССР, и как пилоту, имеющему некоторые достижения, мне то и дело пишут письма мои избиратели, особенно молодые избиратели, желающие посвятить себя делу советской авиации. Что влечет к ней этих молодых людей? Опасности, связанные с летной профессией? Нет, не опасности, ибо в подавляющем большинстве — это отнюдь не искатели приключений. Тогда, быть может, слава, честолюбие? Нет, они не честолюбивы. Что же? Любовь к родной стране, к родному народу, беззаветная готовность отдать себя делу народному, делу партии Ленина — Сталина — вот что влечет их, определяет их мысли и поступки!..

Авиацию наш народ любит горячо и бескорыстно, как самого лучшего друга. Она, авиация, и есть такой друг, готовый защищать свой народ, служить ему, беречь его. С великим энтузиазмом работают наши летчики на севе, на борьбе с малярийным комаром и саранчой, на рыбных путинах и поисках морского зверя, на проводках ледоколов и при спасении погибающих. Прекрасный, благородный, возвышающий человека труд!

Вспомним замечательную челюскинскую эпопею. Не только наша страна, но и весь мир, все передовое и прогрессивное человечество с волнением следило в те дни за перелетом наших неустрашимых летчиков, через безлюдные просторы суровой Арктики устремившихся на помощь экипажу «Челюскина». Именно в те дни и было установлено почетнейшее звание — Герой Советского Союза, — звание, которое утверждало героичность совершаемых подвигов. Имена Леваневского, Молокова, Водопьянова, Ляпидевского, Каманина, Доронина, Слепнева навсегда золотыми буквами вписаны в историю советской и международной авиации.

Проходят полтора-два года, и мир узнает о беспосадочном полете Москва — район Владивостока, полете, трасса которого в основном проходила над неисследованными, неизученными и потому сугубо опасными просторами Арктики. Этот новый успех нашей авиации засвидетельствовал ее дальнейшее развитие и оказался как бы репетицией грандиозных перелетов Москва — Северный полюс — Америка, а равно — и блистательной экспедиции целой эскадры советских воздушных кораблей на Северный полюс.

С каким напряженным вниманием и горячим сочувствием следил весь наш народ за каждым из этих перелетов! С каким подъемом встречали потом победителей! Сколько было цветов и речей, газетных статей и других откликов!

На маленькой станции, где паровоз брал воду, и в больших залах Кремлевского дворца одинаково искренне и горячо, с восхищением и радостью встречали тех, кто своими перелетами отобразил доблесть и подвиги всего народа. Буран листовок, яркий ливень цветов, какими встречали героев в Москве, лишь в малой степени отражали бушующую радость и восторг ликующего народа.

1938 год также останется в памяти, как год новых международных рекордов и побед Страны Советов в воздухе. Блестящий перелет т. Коккинаки, перелет трех отважных летчиц из Севастополя в Архангельск навсегда сохранятся в анналах авиации как подвиги, совершенные во славу великого народа и его мирного творческого труда и процветания.

* * *

Но жестоко ошибутся — а не так давно в районе озера Хасан уже ошиблись! — господа, воображающие, что наш мирный труд способен ослабить нас, отвести от задач обороны, заставить позабыть о бдительности, о которой неустанно напоминает всем нам Коммунистическая партия. Пусть только попробуют наши враги сунуться туда, куда их не звали, — они испытают на своей шкуре, что такое советская авиация, советские летчики на советских самолетах.

Обсуждение на второй сессии Верховного Совета СССР государственного бюджета показало всему миру, что в вопросе об обороне наших красных рубежей народ наш единодушен, как и в остальном, что на оборону своей страны он, если только это потребуется, даст средства в три раза больше того, что намечено.

Такова воля народа, и такую волю никому никогда не сломить. Советский воздушный флот силен, как ни один из воздушных флотов мира. Он станет еще мощней, раз того потребуют обстоятельства. За годы двух сталинских пятилеток в стране создана первоклассная авиационная промышленность. Неустанно развиваясь, она станет еще более оснащенной технически, еще крепче и сильнее по своим кадрам мастеров, конструкторов, рационализаторов, стахановцев.

Значит и здесь, в социалистической промышленности, мы, летчики, имеем твердую поддержку.

Да и где нет ее для нас? Припоминаю, как пришлось однажды прокатить на самолете свою односельчанку. Это — Дарья Акимовна Павлова, старушка, которой уже перевалило за семьдесят. Кое-кто пробовал отговаривать ее от полета, указывая на преклонный возраст и старческое сердце. Но Дарья Акимовна только улыбнулась, да так с улыбкой на сияющем лице и переступила порог кабины: уж очень ей хотелось взглянуть «с птичьего полета» на родное село, на окрестные колхозные поля и пашни, по которым немало оттопали ее ноги.

Когда я пошел на посадку, всех очень беспокоило состояние старушки. Но она самостоятельно выбралась из самолета, огляделась и, лукаво мне подмигнув, сказала:

— Ну вот. Теперь можно и в Москву лететь.