– Да-а-а, знаю.

– Ну и вот, он был кое с кем, с женщиной, совсем не похожей на его жену.

– Ясно. – Она помолчала, записывая что-то. – Вам известно, кто она?

– Она показалась смутно знакомой – вроде бы женщина-полицейский из этого сериала, как его, «Саммерс и Сноу», так?

– Абигейл Эдвардс?

– Точно. Абигейл Эдвардс…

В трубке умолкли. Громкоговоритель на вокзале проревел объявление, и Стивена накрыл приступ паранойи, как будто эти звуки могли его каким-то образом выдать.

– А как вы узнали, что это не просто дружеская выпивка? – скептически спросила женщина.

– Я совершенно уверен, что там что-то большее.

– Уверены?

– Абсолютно.

Повисло долгое, неудобное молчание. Записывает она что-нибудь, тянет время, пока они проверяют звонок? У Стивена начали потеть уши – такого он до сих пор ни разу не испытывал. Он явно не продумал всего. Точно, лучше повесить трубку…

– Ладно, мистер Аноним, у вас есть какое-нибудь имя или телефон, куда мы можем вам перезвонить? Мобильник, может быть?

– На самом деле лучше не надо.

– Я должна вам сказать, что обычно мы за такие вещи не платим.

– О, нет-нет, мне не нужно денег.

– Понятно. Хорошо, ладно, мы проверим ваше сообщение.

– Все?

– Все.

– Ладно, тогда спокойной ночи. – Стивен уже собрался повесить трубку.

– Но прежде чем вы уйдете, можно у вас кое-что спросить? – заговорила она, внезапно очень дружелюбно и оживленно.

– Конечно-конечно…

– Извините, наверное, мне не стоит это говорить, но мне любопытно. Могу я просто спросить: почему вы это делаете?

– Почему?

– Я имею виду, взрослый мужчина вроде вас – чего вы добиваетесь? Какова ваша мотивация?

Это был очень хороший вопрос, но не тот, на который Стивен мог ответить прямо сейчас. Ради Норы? Он это делает для Норы? Он думает, что она будет рада?

– Это какой-то моральный крестовый поход? – продолжала допытываться женщина. – Интересы общества? Или вы просто сводите счеты? У вас что-то против него есть? Вражда, затаенная злоба или что-нибудь еще?

Стивен повесил трубку.

В романтическо-комедийной версии его жизни это, скорее всего, должен был быть момент, когда он совершит что-то героическое, что-то необычное и очаровательное, страстное и романтическое – что-то совершенное из любви к Норе, отчего публика бы одобрительно заревела. Но как ни пытался, он не смог найти романтики в анонимном телефонном звонке. Стивен стоял, упираясь лбом в стекло, по щиколотку в коробках от бургеров и выброшенных вечерних газетах, и вспоминал, чувствовал ли он себя гаже хоть когда-нибудь в жизни.

Он сунул руку в карман и бросил экшен-фигурку Джоша в мусор на полу.

И вышел из телефонной будки все тем же Кларком Кентом.

На следующее утро результаты оказались лучше и хуже, чем он когда-либо мог надеяться.

Стивен сидел в столовой съемочного цеха в Твикенхэме, одетый в тяжелый, набитый поролоном нейлоновый костюм белки, огромный стеклопластиковый желудь лежал на соседнем столе, рядом с роллом с беконом. Напротив него помощник режиссера просматривал газеты, и тогда Стивен увидел это и громко застонал. Помощник режиссера мрачно посмотрел на него.

– Есть ли у меня шанс позаимствовать вашу газету?

Стойкий к его животному магнетизму, помощник режиссера нахмурился, и Стивену снова пришлось признаться себе: главная роль в фильме не дает ему автоматически никакой особенной власти.

– На секунду. Пожалуйста.

Помощник режиссера выдохнул через нос, вручил Стивену газету и ушел. Стивен крепко схватил ее обеими лапами.

Как не бывает маленьких ролей, так, предположительно, не бывает и дурной рекламы. И все же здесь налицо была дурная реклама. Фотографии уличной драки знаменитости никогда не выглядят особенно впечатляюще: кажется, что руки молотят бессмысленно, а удары всегда попадают мимо цели. В общем, картина всегда больше напоминает детскую площадку, чем боксерский ринг. И эта фотография не стала исключением. Во многих отношениях это был ничем не выдающийся стандартный снимок, какие появляются в газетах ежедневно: просто еще одна известная личность со стеклянными глазами, мертвецки пьяная, прижатая лицом к груди вышибалы или выбрасываемая из такси, словно тряпичная кукла. Даже при этом было странно видеть классного актера вроде Джоша Харпера на такой фотографии, видеть, что он потерял самообладание и каким-то образом упал с пьедестала двенадцатого места. Меньшая фотография сбоку дополняла историю: Абигейл и Джош выходят из клуба «Гостиная» под дождь, Абигейл закрывает лицо ладонью, Джош благородно стоит перед ней, с красными от вспышки глазами, скалясь и тыча пальцем в одного из папарацци. А потом главное фото: Джош, зависший в воздухе над Бервик-стрит, одна нога в высоком пинке: папарацци в кожаной куртке отлетает назад. «Джош разбушевался» – гласил заголовок.

Джош Харпер, молодая сексапильная суперзвезда кино и театра, прошлой ночью отправился на свидание с прекрасной брюнеткой. Ничего необычного, если не считать того, что дама не была миссис Харпер. Вместо нее выступала Абигейл Эдвардс, звезда популярного детективного телесериала «Саммерс и Сноу». «Я видел их в клубе, они очень тепло и увлеченно беседовали, – сообщил случайный свидетель. – Они выглядели как будто на свидании. Но на выходе из клуба, когда он увидел камеры, то начал прямо-таки с ума сходить. Он ругался и бросался на людей, как дикий зверь».

Внутри костюма дикого зверя Стивен почувствовал, как у него одновременно открылись все потовые поры.

«„Алло! Алло! Алло!“ – начал он кричать, а потом попытался выхватить мою камеру и швырнуть ее на землю, – рассказал нештатный фотограф Терри Дуайер, получивший во время нападения порезы и ушибы. – Он прямо взбесился. Не знаю, почему он так разозлился. Вообще-то, это был просто невинный снимок…»

Стивен бросил газету обратно на стол и сел, подперев лапами голову – настоящую, собственную голову.

Он должен был понимать, что это случится, когда совершал тот анонимный звонок, но он беспечно решил, что Джош уж как-нибудь выпутается, как всегда, что фотографы не удосужатся появиться или фотография окажется слишком невинной для газеты. Но вот оно. О чем он только думал? И что теперь будет с Норой? Что Джош ей скажет? Будет ли она злиться? Конечно же, она разозлится, она будет шокирована, раздавлена, уничтожена – и все это по его вине. Стивен почувствовал себя мелким, злобным и подлым – такого досадливого стыда он не испытывал с самого детства, и костюм делу тоже не помогал.

– Все в порядке? – спросила Сова Оливия, ставя свой полный английский завтрак рядом с ним.