Капитан скривился, как от зубной боли, но волевым усилием остановил руку, тянущуюся исправить корявый пассаж.

– Спиногрызова К.М., опознанная приглашенными для этой цели родственниками. Далее…

Капитан почесал в затылке, поймал вдохновение, как вошь, и с ускорением затарахтел на старой печатной машинке.

– По свидетельству обнаруживших тело неизвестной гражданки сторожа кладбища Степанова С.Т. и рабочего Михалева Л.Н., за пределами кладбища, на строительной площадке жилкомбината номер шесть, в момент пересечения упомянутой территории бегущими к телефону свидетелями, находился еще один труп неопределенного пола. Однако к моменту прибытия следственной группы этот труп исчез. Предположительно, уехал в автомобиле «Жигули 2106», свежие следы которого были обнаружены неподалеку на обочине…

Еще пара минут машинописных трудов – и Лазарчук поставил последнюю точку и смахнул пот со лба. А потом перечитал свой увлекательный рассказ о приключениях бродячих трупов и размашисто подписался: «Капитан Стивен Кинг-Лазарчук». Криво ухмыльнулся, скомкал бумагу, швырнул ее под стол и с протяжным вздохом заправил в машинку новый лист.

Я лежала в темной комнате с резиновым пузырем на голове. В пузыре был лед, кубики которого нервничающая Ирка извлекла из многоячеистого лоточка в морозилке, размашисто шарахнув перевернутой емкостью о стол, как это делают при игре доминошники. Грохот удара завершился нежным стаккато разлетевшихся по кухне ледяных кубиков. Я поморщилась, а Ирка проворно собрала ледышки, затолкала их в горлышко резинового пузыря, установила его в шатком равновесии на моей макушке и строго сказала:

– Я пойду сварю тебе бульон, а ты лежи тихо и не шевелись. А то грелка свалится.

– Холодилка, а не грелка! – буркнула я, чувствуя на своей макушке ледяную тяжесть полярной шапки.

– Грелку, если будет сползать с головы, лови и поправляй, – повторила озабоченная Ирка.

– Лови и поправляй! И это называется «не шевелись!», – съязвила я, чтобы замаскировать свои истинные чувства. На самом деле Иркина забота меня растрогала почти до слез.

– Ладно, – непривычно мягкая Ирка тут же со мной согласилась. – Тогда я принесу скотч.

О каком скотче она говорит, я не поняла. Вообразила, что заботливая подруга решила подбодрить меня шотландским виски, которое я, в принципе, не употребляю, но Ирка вернулась всего лишь с рулончиком липкой ленты, которой намертво закрепила на моем черепе резиновую грелку-холодилку.

– Теперь это можно будет содрать только вместе со скальпом, – недовольно проворчала я.

Ирка моей реплики не услышала. Прикрыв дверь, чтобы меня ничто не беспокоило, она удалилась в кухню за обещанным бульоном. Бульон, если в нем не плавает добрый кусок курицы, я уважаю не больше, чем виски. И не понимаю, кто вообще придумал считать супом процеженный мясной отвар, воспетый народом в бессмертном стихе: «Жиринка за жиринкой гоняется с дубинкой»?

Осторожно поворочавшись, чтобы поудобнее устроиться на диванных подушках, я угнездилась так, чтобы леденящий голову пузырь не перекашивался и не тянул попавшие под липкую ленту пряди волос, и задремала.

И приснилось мне… Нет, начну по порядку.

Помню, в юности я искренне восхищалась Дмитрием Менделеевым. Действительно, гениальный ученый придумал восхитительно легкий способ совершать научные открытия: не горбясь над микроскопом, не дыша вредными парами химикатов, а мирно посапывая на удобном ложе! Мне очень хотелось освоить этот метод, и я всеми силами старалась. Укладываясь вечером в кровать, вдумчиво формулировала своему подсознанию задачу, и иногда добивалась успеха. Не буду врать, легендарная Периодическая таблица Менделеева не приснилась мне ни разу, но вспомнить забытый телефонный номер, адрес, фамилию время от времени удавалось. Случалось также, что во сне мое работящее (в отличие от меня самой) подсознание восстанавливало логику каких-либо событий и подсказывало мне решение очередной житейско-психологической проблемы. Помню, как-то, уже будучи вполне взрослой особью, я во сне придумала великолепный рекламный текст для фирмы, производящей мини-пекарни, и наяву мне за него заплатили неплохой гонорар.

Так вот, дремала я на Иркином дорогущем парадном диване – эксклюзивная модель из салона «Итальянская мебель», белая свиная кожа и массив кавказского бука… Кто бы мне сказал, где водятся белые свиньи и откуда в Италии кавказский бук? Но это так, реплика в сторону… В общем, посапывала я на итальянской свинско-буковой мебели, и мне приснилось, что мой сотовый телефон пискнул, как придавленная мышка, получив SMS-сообщение. А я вроде открыла его и прочитала: «Дедка за репку, бабка за дедку». И подпись: «Внучек». И вроде отправлено это сообщение не откуда-нибудь, а с мобильного телефона Генки Конопкина!

Увидев мысленным взором улыбающуюся щекастую морду живого и здорового Генки, я испытала болезненный укол в сердце и проснулась. Очень вовремя! Запомнила сон во всех подробностях, и, уже возвращаясь в реальность, сопоставила слово «бабка» со словом «бабки», которое действительно упоминалось в незабываемой «эсэмэске», присланной мне Генкой в день Капиных именин: «Бабки грохнули. Буду копать». На самом-то деле, поскольку мой недорогой интеллектуально-ограниченный сотовый русских букв не знает, все сообщения, которые он передает или принимает, набираются латиницей. И Генкино сообщение выглядело так: «Babky grohnuly». Естественно, последнюю букву в первом слове, «Y», я расшифровала как русское И. А что, если Конопкин просто-напросто ошибся, в спешке перепутал буквы, и латинский «игрек» в его тексте должен был означать нашу букву У? С виду они ничем не отличаются одна от другой!

Но, если это так, то Гена спешил сообщить мне вовсе не о загадочных финансовых растратах! Он написал: «Бабку грохнули!», бабку, а не бабки! Старушку, а не деньги! И тогда понятно, почему он поперся в проклятый сарай за лопатой: чем же еще копать, как не ею?!

И тут я со всей отчетливостью припомнила прямоугольник свежевскопанной проседающей земли на огороде Спиногрызовых! Не там ли собирался копать пронырливый Генка? Не там ли он предполагал обнаружить «грохнутую бабку»?! Вот только о какой бабке речь? Вроде по всем статьям у нас полный комплект, разве что гипотетическую утопленницу Анну не нашли. Или нашли? Надо бы выяснить… Хотя Анна пропала уже после похорон бабы Капы и, соответственно, после того, как Генка прислал мне свою шифровку. Стало быть, речь о какой-то другой бабке.

Я тихонько сползла с итальянского дивана, скрипящего отнюдь не тише своих российских собратьев. Ирка, истово хранящая мой покой, услышав, что я встала, примчится из кухни с половником в руке и не просто загонит меня обратно на диван, но заставит соблюдать строгий постельный режим силой. Например, примотает меня к дивану скотчем, его же у нее целый рулон!

На ощупь, потому что заботливая подруга, уходя, выключила в комнате свет, я нашла на полу свою сумку, выудила из нее сотовый телефон и позвонила доброму приятелю-менту, здраво рассудив, что он наверняка информирован лучше меня.