— Прости, я же не знал, — сказал виновато. Получилось, что он подставил Цыгана, заставил работать против своих.

— Подумаешь, — слабо улыбнулся Цыган. — Не доживу до финала.

— Доживешь, — упрямо сказал Денис.

Грязнов открыл дверь, никого не увидел в кабинете и уже хотел уйти.

— О, гора к Магомету! Привет, Денис, заходи.

Морозов сидел под столом.

— Здрасте, — засмеялся Грязнов. — Это что, новая мода?

— Какая? — вылез из-под стола Морозов.

— В прятки играть.

— А, ты это, — кивнул Морозов на стол. — Телефон сломался. Вот чиню, усек?

Он зачистил и скрутил какие-то провода, поднял трубку, постучал по рычагам:

— Умер.

— Срочно надо? — Грязнов достал из кармана мобильник.

Морозов с опаской принял маленький аппарат:

— А как тут?..

— Наберите номер и — зелененькую кнопку.

— Не, ты сам.

— Да ладно, Сергей Петрович, получится.

Морозов потыкал пальцами в кнопки:

— А говорить куда?

— Говорите, услышат.

— Але! Сорокин, ты меня слышишь? Слышит! — как ребенок удивился Морозов. — Ходил я сейчас, Сорокин, проверял кодовые замки. На четвертом доме… Что? Что у тебя с телефоном, Сорокин?.. У меня телефон отличный. Трубку потряси! Во… На четвертом доме код вообще не работает, дверь нараспашку. А на седьмом через раз открывается. Записываешь? На двенадцатом код — шестьсот шестьдесят шесть. Жильцы жалуются. Да что там у тебя с телефоном? А? Ну перезвони… Э-э… Только мой сломался. Позвони… Какой? — спросил Морозов у Грязнова.

— Семьсот шестьдесят семь тридцать три двадцать четыре.

— Семь шесть семь три три два четыре. Давай.

— А теперь на красную, — подсказал Грязнов.

Морозов нажал кнопку, вытер со лба пот и протянул телефон Грязнову.

— Пусть пока у вас… — не взял телефон Денис. — А что вы про Магомета?

— Так вспомнил я, Денис, сам хотел прийти.

— Что?

— Помнишь, когда нас искупали?

— Е эф четыреста сорок пять У?

— Ага. Ты еще сказал, что это на меня охотились. Что я видел чего-то на съемках, когда Кирилл…

— Ну.

— Три дня думал, а вспомнил! — стукнул себя по лбу Морозов. — Четверо в перчатках были.

— Кто?

— «Светик», ну осветитель, Самулекин. Он всегда в перчатках. Штативы там, провода, понимаешь? Это раз.

Грязнов достал блокнот и стал записывать.

— Операторша Успенская. Два.

— А эта зачем?

— Причуда такая. У этих киношников вообще все подвинуто.

— Я заметил, — кивнул Грязнов.

— Третий, не поверишь…

— Ну.

— Я был в перчатках. Как раз артисту показывал, как обыск делают…

— Мимо. Вы без майки были. Там же человек в майке, — покачал головой Грязнов, чиркая в блокноте. — Дальше…

Морозов молчал.

Грязнов поднял голову.

Морозов смотрел на него внимательно. И обиженно.

— А если б в майке был? — хрипло спросил Морозов наконец.

— Да бросьте вы, — улыбнулся Грязнов.

— Значит, так? Да? — покривил губы Морозов.

Запиликал сотовый.

Морозов взял его, вопросительно взглянул на Грязнова.

— Зеленая кнопка, — подсказал Грязнов.

— Да, Сорокин, слушаю тебя… А, простите. — Протянул трубку Денису: Тебя, оказывается.

— Алло!

Звонил Лидский.

— Денис?.. — не сразу сказал Лидский. — Ну что, обрадую. Слушаешь?

— Я весь сплошное ухо.

— Значит, так, посмотрел я окружение нашей пятерки. Есть там один человечек… А кто это был?

— Где?

— Трубку твою кто брал?

— А! Это Морозов, Сергей Петрович. Он консультантом был на картине.

— А-а… То-то, я думаю, голос знакомый.

Морозов выглянул из-под стола, куда снова забрался ремонтировать телефон.

— Так что там за человечек? — спросил Денис.

— Нет, Денис, — рассмеялся Лидский, — помучаю тебя. До вечера не потерпишь?

— Вы изверг, Эдуард Николаевич, прям садист какой-то! Давайте сейчас.

— Нет, не могу, дела. Вечером подъезжай ко мне, в десять.

— Домой? — без энтузиазма спросил Грязнов.

— Ну давай на улице встретимся. Погуляем.

— Все, договорились, в десять я вас жду на углу. Если не умру от нетерпения. Кстати, как настроение, Эдуард Николаевич? На душе как? Вы все жаловались…

— Отлично на душе, птички поют, усек?

Грязнов отключил мобильник. Захлопнул блокнот.

Вскочил, бросился к двери, но вернулся:

— Да, Сергей Петрович, а кто четвертый?

— Короленко. Ксения. — Морозов вылез из-под стола. — Она по роли в перчатках.

— А… Она тоже без майки была. Да и вообще — неизвестно, были там перчатки или не было. Хотя все равно спасибо. Я проверю.

— А ты-то чего приходил?

— Склероз, — хлопнул себя по лбу Грязнов. — За Цыганом присмотреть надо.

— А чего? Натворил чего-нибудь?

— Не он — я…

Запиликал сотовый.

— Грязнов. А… Вас, Сергей Петрович.

— Сорокин? Ну слушай, Сорокин…

Самохин ходил вокруг новенькой «десятки», протирая тряпочкой ее сияющие борта.

Сотрудники «Глории» уважительно стояли вокруг, хвалили машину и давали советы.

Грязнов лихо подрулил к стоянке. Настроение было веселое и озорное. Он выскочил из своего «жигуля» и влетел в машину Самохи, крикнул:

— Чья машина, не знаешь? Да ладно, я на полчасика.

— Это моя машина! — завизжал Самохин.

— Тем лучше. Засекли меня, понял, а мне их спугнуть нельзя.

— Кто?! Чего?! — Самохин быстренько пристегнулся и даже схватился за наддверную ручку, потому что Грязнов гнал машину бешено.

— Кто, бандиты! Вон они, кажется, — показал на встречную полосу Грязнов. — Ну держись, поехали!..

На полном ходу он перелетел через разделительный газон.

Самохин только закрыл глаза:

— Денис Андреич, осторожнее, я ее только что купил!