Гейбриел поднял бровь.

– Ты так думаешь?

– Да, я победила тебя в честной игре.

Он на минуту задумался, затем тряхнул головой.

– Если бы я мог…

Она, возмущенная его самоуверенностью, стукнула рукой по столу, подняв облако пыли.

– Ты можешь!

– Черт побери, Психея. Я не могу! – Гейбриел быстро подошел к ней и, схватив за плечи, притянул к себе. – Кем бы я стал, дав себе волю, овладев тобой, лишив невинности, сознавая при этом, что должен тебя оставить?

Таким рассерженным Психея любила его еще сильнее. Страстное желание лишало его свойственного ему самообладания.

– Видит небо, я так хочу любить тебя, чего бы я ни отдал лишь за одно прикосновение…

Гейбриел был совсем близко. Психея чувствовала его дыхание на своих губах. Прикосновение к его груди разжигало ее страсть. Она ожидала, что он обнимет, поцелует ее, а он внезапно оттолкнул ее.

– Почему ты не можешь прогнать меня, как прогоняешь Перси?

– Потому что я не люблю его так, как люблю тебя, – слабо улыбнулась Психея.

Ее признание потрясло его. Эта удивительная женщина любила его, а он вынужден оскорбить ее. Гейбриел усмехнулся, пытаясь быть грубым:

– Дорогая моя, поверь моему опыту, то, чего ты требуешь от меня, не имеет отношения к любви – это называется похотью.

«Дорогая, убей меня своим взглядом, растерзай, но не позволяй мне погубить тебя», – повторял он про себя. Гейбриел не хотел стать причиной ее позора.

Но Психея крепко обняла Гейбриела и прильнула к его плечу.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Усмешка исчезла с его губ, и он закрыл глаза, чтобы не видеть лица Психеи.

– Я люблю тебя, – повторила она.

Он открыл глаза, и она увидела, какая борьба происходит в его душе. Сдерживая слезы, Психея поняла, что он тоже любит ее. Прижавшись к нему, она прошептала:

– Ты должен научить меня всему.

Уже зная, что он не откажет ей, она оказалась не готовой к таким крепким объятиям, таким жарким поцелуям, когда их губы слились, так что было трудно дышать. Чуть отстранившись, Гейбриел неожиданно сказал:

– Я знаю, что недостоин тебя, но на несколько часов я хочу вообразить, что это наш дом, достойный тебя, и что я сам тоже достоин тебя. – Он закрыл глаза и проглотил ком, стоявший в его горле. – Хотя бы на время позволь мне думать, что я заслуживаю твоей любви. Об этих часах, проведенных с тобой, я буду помнить всю свою жизнь.

Не в силах ответить, она только сквозь слезы улыбалась ему.

– Психея, дорогая моя. – Голос его дрожал. Гейбриел чувствовал себя мальчиком, еще не знающим любви, не знающим, как дать наслаждение своей возлюбленной.

Но Психея, поднявшись на цыпочки, поцеловала его, и нежная мягкость ее губ лишила его самообладания. Губы девушки раскрылись, и сладость долгого поцелуя еще сильнее возбудила в нем жажду обладания.

– Сейчас я хочу верить, что мы всегда будем вместе, – прошептал он, нежно касаясь ее шеи. Сердце Психеи билось под его рукой, как пойманная птица.

– Мы можем всегда быть вместе, – так же тихо ответила она.

От нежных прикосновений его рук по ее телу пробегали горячие волны. Психея словно уплывала куда-то. Она не могла представить, куда унесет ее этот поток чувственного блаженства.

Гейбриел снял с нее темную накидку и, расстелив ее на пыльном полу, осторожно опустил на нее Психею.

– Я воображаю, что это наша постель и я укладываю тебя на надушенные простыни и пуховые подушки, – прошептал он ей на ухо. Она протянула к нему руки, и он лег рядом с ней. – Это не грязный маскарадный костюм, а платье, которое ты выбрала специально для своего любимого.

Опытной рукой Гейбриел снял с нее тунику. Ни один мужчина еще не касался ее груди, но ей не хотелось лишиться ласк Гейбриела. Ее соски, приподнявшиеся и жаждавшие этих ласк, словно знали, какое наслаждение ждет их впереди.

Он целовал ее груди, а она все глубже погружалась в теплые волны южного моря. Неужели можно умереть от наслаждения? А Гейбриел уже целовал нежную кожу ее живота. Психея дрожала от незнакомого, но все нараставшего внутри ее тела ощущения, как будто что-то настойчиво стремилось вырваться наружу. Ее тело требовало чего-то от Гейбриела, но Психея не знала, что он может ей дать.

Знал Гейбриел. С ним она познает все восторги страсти, какие испытали лишь немногие женщины. Его рука скользила все ниже, и она замерла, затаив дыхание. Ее сердце чуть не остановилось, когда Психея почувствовала прикосновения его губ и языка. Словно вспышка яркого света ослепила ее. Она выгнулась ему навстречу, но Гейбриел отстранился и поцеловал ее в плечо.

Он смотрел на нее с восхищением, удивленный пробудившейся в ней страстью.

– Я никогда не думала…

– А я знал, но ты сама многому можешь научить меня. Вдруг Психея осознала, что лежит совершенно голая, в то время как он полностью одет.

– Так не годится, – сказала она и начала стаскивать с него рубашку дрожащими от нетерпения руками, Гейбриел помог ей. Широко раскрытыми глазами Психея смотрела на открывшуюся ей мужскую наготу.

– Богиня, ты льстишь мужскому тщеславию, – усмехнулся он.

Едва ее сердце перестало лихорадочно биться, как он снова прижался к ней всем телом, и новая волна страсти подхватила ее. Гейбриел не сводил взгляда с затуманенных желанием глаз. Одно быстрое движение, и он проник в ее влажную теплую глубину.

Странное ощущение заставило Психею глубоко вдохнуть, и тело ее напряглось. Но Гейбриел, казалось, знал, что она чувствует. Он стал целовать ее веки и нежно, успокаивая, обнял.

– Ты мне дороже жизни, – прошептал он. Гейбриел был так нежен и осторожен, что Психея не чувствовала боли, а только бесконечное блаженство. Она подчинялась ритму его движений, и наслаждение становилось все острее, а их движения почти яростными. Она сливалась с Гейбриелом в одно существо, у них было одно тело, одно сердце, и общая кровь струилась по их венам. Психея чувствовала, что экстаз достигает предела, экстаз, который нельзя описать словами, который не мог бы выразить ни один поэт.

Она вскрикнула и почувствовала, как напряглось тело Гейбриела. Он быстро вышел из нее и схватил брошенный широкий пояс.

Он поцеловал и обнял ее. Они лежали рядом, опустошенные, тяжело дыша. Несколько минут они молчали. Психее хотелось только лежать, прижавшись щекой к его груди, ощущать капельки пота, покрывавшие его смуглую кожу, слышать биение его сердца, его дыхание и знать, что сумела ответить на его любовь. Они стали единым целым.

– Представь, что я не оставил тебя вовремя и мы сотворили в тебе маленькую новую жизнь, – положив, как бы охраняя эту жизнь, дрожавшую руку ей на живот, задумчиво сказал он. Психея не сдерживала слез, и они катились по ее лицу и разметавшимся волосам.