Приятные иллюзии вмиг разбились о жестокую натуру Хозяина. Повернулась к ванной, мечтая скорее укрыться от его высокомерия.

— Ползком, — добавил низкий властный голос.

Рухнула на пол, уползая на четвереньках от кресла с муҗчиной, превратившего меня в пустое место.

— У тебя две минуты. Μойся тщательно. Хотел бы испачкаться, отправился бы в канаву, — кинул мне вслед.

Ярость завладела мной за доли секунды, побуждая возразить. Хотелось крикнуть, что лучше оказаться в канаве, чем прислуживать ему. Но вспомнив нашу первую с ним встречу, поняла, что он прав. Я всегда была обыкновенной грязной шлюхой. Только если раньше раздевалась перед мужиками в качестве хобби, теперь обрела сутенера, выбирающего мне работу.

Оказавшись в ванной, тихо выдохнула, радуясь кратковременной передышке. Быстро поднялась на ноги, всё еще чувствуя его присутствие. Не видеть Хозяина, но знать, что он находится за дверью, дожидаясь меня, было ещё страшнее, чем находиться перед ним. У меня появилась мимолетная отсрочка, благодаря которой я сама могла ввести себя в состояние панического ужаса. Именно этого он и добивался, того, чтобы догадки и ожидание разрывали меня изнутри от страха. Закрыла глаза, восстанавливая дыхание, избавляясь от сковавшего напряжения.

Вспомнив о времени, быстро включила воду, запрыгивая под прохладные струи. Почему каждый раз, когда я остаюсь наедине с Хозяином, вспоминаю о нашей первой встрече? Все потому, что после этого прошла уже чёртова туча времени, а мне так и не удалось разрядиться. Хотя единственным кандидатом был Дор, которому я готова отдаться вся без остатка. Дор. Что же с ним? При мыслях о проводнике неприятно засосало под ложечкой.

«Надеюсь, что с ним все в порядке. Даже если нам никогда не удастся встретиться вновь, я просто хочу, чтобы он был жив и мог отпускать свои язвительные шуточки. И ухмыляться, как и раньше. Чёрт. Зачем же ты так подставился, Блондин?»

Старательно растирая тело губкой, понимала, что даже если уложусь в выделенные две минуты, Ваал придумает, как обернуть это против меня. Закрутила воду, закутываясь на ходу в махровое полотенце. Набрала в легкие воздуха и отворила дверь.

Ваал стоял у окна, всматриваясь на улицу, потягивая виски.

— Опоздала, — одно слово, прозвучавшее как приговор.

Дышать становилось тяжелее, словно, если он услышит моё дыхание, может наказать даже за него.

— Подойди, — холодно произнес он, не поворачиваясь ко мне лицом.

Страх обрушился новой волной. Всё моё пребывание в его замке Хозяин ни разу не издевался надо мной собственноручно. Сейчас мы находились в мире смертных, оставшись один на один, и чем закончится эта встреча, знал только он. Я прошла в центр комнаты, придерживая полотенце за края.

— Смертные так озабочены своими проблемами, не понимая, что они лишь пыль, которую сдувает время, не оставляя даже следа, — сделал глоток из бокала, по-прежнему рассматривая что-то в окне.

Увидев его тёмные волосы, покрывающие сильный затылок, широкие плечи, скрытые под шикарным пиджаком и узкие бёдра, обтянутые дорогой тканью, можно с лёгкостью забыть о его сущности, даже голос, низкий, властный, вызывающий одним только своим звуком дрожь, всё в нём привлекало женщин. Неудивительно, что в ту проклятую ночь я так легко согласилась уйти с ним. С первого взгляда, брошенного на него, я видела силу, которой не встречала при жизни ни в одном мужчине.

— Тебе нравилось быть смертной? — прервал поток лишних мыслей.

— Да, — робко выдавила из себя, не понимая к чему подобные прелюдии.

— Ложь, — равнодушно заметил он. — Каждый обман возвращается болью.

— Но…, — попыталась опровергнуть его слова.

— Молчать! — резко оборвал, не оставляя желания для пререканий, медленно разворачиваясь ко мне. — А теперь правду, — вкрадчиво проговорил Хозяин.

— Да, — встретилась с ним взглядом, наполненным отвращения.

— Нравилось ублажать каждого, кто проявит к тебе интерес? Нравилось быть никем? Нравилось прожигать жизнь? — каждое его слово било сильнее пощёчины.

Он знал обо мне все, даже то, в чем до момента смерти я боялась признаться сама себе. Я смотрела, как на его идеальном лице появляется ухмылка, а глаза всё так же излучают абсолютное равнодушие. Ему было наплевать на меня, мою жизнь и мою душу, я всего лишь одна из тех, кто помогает ему утолить садистский голод. Никто и ничто не остановит его, независимо от того, что Ваал решит со мной сделать. По всей видимости, в загробной жизни такая участь ожидает всех шлюх.

— Да, — вздернула подбородок выше, не пряча взгляда.

— Ради этого стоило появляться на свет? В этом смысл жизни смертных? — синие глаза медленно темнели, окрашиваясь в цвет грозового неба.

Становилось не до шуток. Еще одно «да» и Хозяин разорвет меня на части. Я не решалась отвечать.

— Ты была мусором, — ударил по самому больному. Сказал именно то, что я сама думала о той Александре, которой была. — Все смертные лишь корм, — каждое колкое слово жалило сильнее кнута, распарывающего беззащитную плоть. — Неважно, праведник или грешник, в итоге, все они будут кормить червей, а их души питать бесчисленную армию демонов.

Мне становилось тошно от его слов. Я прекрасно понимала их правдивость и от этого ненавидела все мироздание, построившее жизнь именно таким образом.

— Взгляд! — сказал чуть громче. — Сними эту тряпку и подойди ближе, — приказал Хозяин, дожидаясь беспрекословного выполнения.

Я сбросила полотенце, защищающее меня от холода, царящего в комнате, и сделала несколько шагов навстречу, останавливаясь возле черных туфель, начищенных до зеркального блеска. Глазами заскользила снизу вверх по серым брюкам с идеальными стрелками, подчеркивающими мускулистые ноги Хозяина, заметила расстегнутую пуговицу пиджака, напротив которой обвились вокруг хрусталя сильные пальцы. Лишь посмотрела на них и вспомнила, как эти руки умеют дарить не только боль, но и удовольствие. Много удовольствия. Ужаснувшись собственным ассоциациям, слегка зажмурилась. Приоткрыв глаза, заметила движение руки Хозяина, подносящей бокал к чувственным губам.

— Взгляд! — жестко произнес он, прервав нежелательные мысли.

Снова буравила глазами обувь, заметив в ней собственное отражение. Боясь пошевелиться без разрешения, чувствовала себя взбесившейся псиной, которую за малейший проступок могли усыпить. Я ждала дальнейших унижений, проклиная себя за покорность. Вряд ли в случае послушного выполнения своих прихотей, Ваал погладит меня по голове и в качестве сахарной косточки вручит абсолютную свободу. Нет, этот монстр будет смешивать меня с дерьмом, напоминая о своём превосходстве и о моём ничтожестве.

— Ты до сих пор та же дешевка, что была при жизни, — поставил бокал на стол, подливая виски. — Расставь ноги, — сказал тоном, не терпящим пререканий.

Сделала, как было сказано, задыхаясь от волнения.