Гай не ответил. Он размышлял, продолжая крутить ключ. Потом медленно положил его обратно в шкатулку, но передумал и вытащил. Сунув ключ в карман, Гай уложил открытки на место, захлопнул крышку и поставил шкатулку обратно на полку гардероба.

Мелисса приподняла бровь.

— У тебя есть идея?

— Не уверен. Пока, во всяком случае.

Мелисса понимала, что ей пора возвращаться домой. Но от одной мысли об этом внутри у нее все сжималось. Ну не хотелось ей уезжать! Она почувствовала облегчение, когда, отбросив сомнения, решила еще на несколько дней остаться в Дорсете, с Гаем, пусть даже плата за номер в гостинице совсем истощит ее банковский счет. Она чувствовала, что нельзя сдаваться, что надо пойти до конца. Уехать сейчас она не могла.

— Тогда идея есть у меня, — проговорила Мелисса. — День был долгим. У меня болит голова, и я хочу есть. Давай отвезем вещи в больницу и зайдем куда-нибудь подкрепиться.

Мелисса и Гай сидели в ресторане гостиницы, расположившейся на вершине холма, над бухтой Лулворт. Мелисса не могла оторваться от прекрасного вида. Бухта представляла собой окаймленный зелеными холмами почти идеальный круг лазурно-голубой воды с небольшим узким проходом. Мелисса никак не могла сосредоточиться на меню, несмотря на богатый выбор свежей рыбы и местных фермерских продуктов.

— До чего же тут красиво! — произнесла она. — И как это я ничего не знала о таком замечательном месте?

Гай засмеялся:

— Добро пожаловать! Я ведь обещал тебя сюда привезти.

Последние лучи солнца дарили великолепный вид на море, цветом действительно напоминающее Карибское.

— Лулворт и с моря выглядит живописно, но, когда смотришь на него с суши, просто дух захватывает, — призналась Мелисса.

Гай кивнул и пообещал:

— А еще больше тебе понравится Дердл-Дор.

Мелисса недоуменно посмотрела на Гая, и он пояснил:

— Это природная скальная арка в море. Под ней можно пройти на катере. Она огромная и выглядит просто сказочно. И кстати, на нее лучше смотреть с суши, чем с моря. Но не говори об этом моим приятелям-яхтсменам.

Двери ресторана были распахнуты настежь, и последние лучи солнца падали прямо на посетителей. Мелисса положила локоть на стол и, подперев ладонью подбородок, наслаждалась пейзажем.

— Чистое волшебство. А знаешь, — сказала она и, оторвавшись от созерцания, посмотрела на Гая, который с улыбкой наблюдал за ней. — На прошлой неделе у меня был ужасный отпуск. Но встреча с тобой все изменила. Теперь все по-другому. По-особенному, — добавила она, осмелев.

Он протянул руку и коснулся ее ладони. Мелисса смотрела, как он большим пальцем проводит по коже между ее большим и указательным пальцами. И несмотря на летний бриз, задувавший через дверь, Мелисса почувствовала, как ее бросило в жар.

Гай глядел на нее не отрываясь. На губах у него играла едва заметная улыбка, которую Мелисса успела увидеть, подняв глаза.

Внезапно возникший официант зажег стоявшую между ними свечу. Мелисса выпрямилась, а Гай, отпустив ее руку, откинулся на спинку стула. С тех пор как он поцеловал ее на катере и потом еще раз в гостинице, он больше не делал попыток сблизиться. Мелисса не могла не заметить, что отношения между ними развиваются слишком медленно, но ужин при свечах оживил ее надежды. Однако сейчас до нее вдруг дошло, насколько глупо рассчитывать на роман с таким привлекательным и знаменитым мужчиной, как Гай. Их связь наверняка будет недолгой.

Мелисса глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула. Как бы ни развивались события, она насладится ими до конца. И если все завершится вместе с их довольно бесперспективной попыткой проследить давнюю историю Вероники, так тому и быть. Мелисса на собственном горьком опыте убедилась, что мужчину нельзя удержать насильно.

— Гребешки просто восхитительны. — Мелисса подцепила на вилку немного кровяной колбасы, поданной к гребешкам вместе с гарниром, и предложила Гаю. Он наклонился, чтобы дотянуться до нее. Когда он проглотил угощение, Мелисса улыбнулась.

Гай с трудом сдерживал желание поцеловать ее. Он внушал себе, что спешка никому не пойдет на пользу. Последний роман оказался слишком стремительным: Гая увлекло течением, из которого он не мог выплыть. Все кончилось плохо, о чем многие знакомые давно его предупреждали. В результате Гай больше не доверял сам себе. В молодости он бы отвез Мелиссу в гости к нескольким друзьям, чтобы заручиться их мнением. Но теперь он уже большой мальчик, и придется вести себя по-мужски, справляясь без посторонней помощи.

После ужина они направились гулять вдоль берега Лулворта. Солнце опустилось совсем низко, но на пляже они были не одни: отдыхающие еще ловили последние лучи уходящего светила. До Гая с Мелиссой то и дело доносились взрывы смеха и звон бокалов. Вода набегала на галечный пляж, и Мелисса скинула шлепанцы, босиком ступая по камешкам. Потом она зашла чуть подальше, и волны мягко плескались вокруг ее лодыжек.

Гай тоже снял туфли и присоединился к ней, взяв за руку. Оба смотрели в морскую даль. Потом Гай не спеша повернулся к ней, а Мелисса подняла голову. Он прикрыл глаза, но не для поцелуя, а потому что его терзало тревожное чувство. Надо ей признаться. Ему следует быть честным. Все уже и так зашло слишком далеко.

Гай открыл глаза и заговорил:

— Мелисса… — Ему очень хотелось бы встретить ее десять лет назад, чтобы…

Но тут ход его мыслей прервался, потому что Мелисса прильнула к нему губами. Она целовала его медленно и нежно. Гай не помнил, когда в последний раз он испытывал столь сильное влечение и одновременно мучился от неловкости.

От затянувшегося поцелуя их отвлек шум на другой стороне бухты. Отдыхающие громко шуршали камешками, покидая пляж.

Гай посмотрел на Мелиссу и, страдая от презрения к самому себе, положил конец волнующей сцене:

— Пойдем обратно. Давай выбираться отсюда.

Кивнув, Мелисса взяла его за руку, и они пошли, обгоняя других туристов.

Весь обратный путь в машине ощущались недоговоренность и эмоциональное напряжение. Мелисса накрыла ладонью руку Гая, лежавшую на рычаге коробки передач. Радио негромко играло классическую музыку. Мелисса взглянула на Гая. Ей показалось, что на пляже, когда они целовались, он напрягся, но теперь он снова выглядел спокойным и улыбался. Все было слишком идеально, но Мелисса не сомневалась, что в любой момент ей грозит крах. А она не была уверена, что сумеет пережить еще одно любовное фиаско.

— По рюмочке перед сном? — предложил Гай, открывая перед Мелиссой дверь гостиницы. Мелисса приглядела пустой диван и послала Гая занять его, после чего принесла ему виски, а себе — амаретто. Она присела и, развернувшись к Гаю всем телом, потягивала ликер, пытаясь угадать, о чем он думает. Раньше он казался таким открытым, но теперь словно погрузился в себя. Ей примерещилось или к концу вечера он стал неразговорчивым?