Призраки, оказавшиеся славными ребятами, как могли успокаивали меня:

— Роксанд обязательно вернется! Может, лет через двести, но вернется.

Перспектива ждать двести лет возвращения Роксанда меня совершенно не радовала. Что к тому времени станет с моим бедным телом? Роксанд, конечно, будет мыться или причесываться гораздо чаще меня, но это вряд ли сохранит ему молодость…

Я как раз жалобно излагал лорду Лейнару свои опасения, когда призраки, все как один, издали вздох облегчения и, превратившись в светлую дымку, унеслись куда-то к звёздам, все еще горевшим в ночном небе. Решающая битва состоялась, и заклятие черного колдуна потеряло свою силу. Воины, погибшие двести лет назад, отправились в Лучший мир, а я остался в одиночестве.

Демон тебя забодай, Роксанд! Как ты мог так со мной Поступить? А я ведь тебя любил и считал, между прочим, что и тебе на меня не наплевать. Неужели и вправду никому нельзя верить? А как же друзья, Энди, Крайт? Или для Энди я просто объект для магических экспериментов, а для Крайта неиссякаемый источник доходов? А те странные люди с рудников, которые принесли мне клятву верности, хоть я и не просил? Прославиться хотели? Еще бы, теперь каждый из них воин принца Рикланда. Стоит только упомянуть такое, любой лорд на службу примет с двойным жалованьем. Как легко объяснять человеческие поступки, когда никому не доверяешь. Как легко и как противно. Жить не хочется. Хотя разве я сейчас живу? Мое несчастное тело, скорее всего, валяется где-то в эльфийском саду, пронзенное тем самым мечом, из-за которого я и пожертвовал им, а я всего лишь призрак. Теперь единственные существа, которым можно доверять, — собаки и лошади ко мне и близко не подойдут, а эльфийские мамаши будут пугать мной своих эльфийских детишек, рождающихся не чаще, чем раз в два столетия… С тех пор как погиб Рил, я не испытывал такого отчаяния.

— Рикланд! — Надсадный крик внезапно прорезал тишину ущелья, гулким эхом пробежал по склонам и вернулся обратно, долетев, наверное, до снежных шапок на скалистых вершинах. Скоро таким снегом засыплет всю землю, завоют вьюги и метели…

А пока я летел к воротам быстрее снежного урагана. Неужели Роксанд одумался? Может, он просто пугал меня, чтобы преподнести этот свой последний урок? Но увы, все мои надежды развеялись, как туман на ветру, едва я увидел тело в центре пентаграммы, и не просто тело — мой собственный окровавленный труп. За свою жизнь я отправил в Лучший мир немало людей и орков и был просто уверен: человек с такими ранами, если даже еще жив, вряд ли дотянет до утра. Вероятно, Гунарт Сильный, Крайт, Глыба и Стин были того же мнения. Они стояли поодаль, всем своим видом изображая то ли скорбь, то ли сочувствие. Но мне плевать было на их сочувствие, не верил я в их искренность.

— Верни мне мое тело! — набросился я на бледного как сама смерть Энди.

— Прости, Рик, — пролепетал он. — Эти короли… Роксанд проиграл поединок. Он смертельно ранен, и я уже не могу его вылечить, я слишком устал. Я пытался справиться с амулетом и истратил все силы. Мне очень жаль, Рик, но тебе придется побыть призраком…

— Верни мне мое тело, колдун! — с угрозой повторил я. Меня не волновало, что мой друг едва держится на ногах. Устал он, видите ли! А мне что, всю оставшуюся жизнь провести в ущелье Потерянных Душ? Да какую, к демонам, жизнь? Это что, жизнь называется?

— Твое тело умирает, Рик. — Энди сложил руки, будто собирался молиться Светлым богам, жалостливо глядя на меня. — Я не знаю, что будет с Роксандом, попадет ли он в Лучший мир или отправится прямиком к моему старику, но тебе… тебе лучше подождать. Пройдет время, и я что-нибудь придумаю.

Ждать… Чего ждать? Черного колдуна? Или последней битвы добра и зла?

— Верни мне мое тело, подлый предатель! — Я попытался встряхнуть Энди за плечи, но, естественно, пролетел сквозь него.

— Если я верну тебе его, ты умрешь!

— Пусть! Пусть я умру! Я не хочу быть призраком! Я не хочу вечно тут торчать! Я что, многого прошу? Я просто хочу умереть самим собой! — Я не мог представить, что останусь здесь еще хоть на день. Двух часов мне хватило с лихвой. Эхо разносилось по склонам, многократно повторяя мои стенания. Казалось, целая толпа призраков Умоляет Энди.

— Ладно, — вдохнул маленький колдун. — Снимите с него амулет, — кивнул он в сторону тела. — Подойди поближе, Рик.

Я встал в огненный круг рядом со своим почти безжизненным телом.

— Прости меня, мальчик мой! — чуть слышно прошептал Роксанд, на этот раз очень похожий на меня. Это были последние слова, сказанные старым призраком, который так хотел погибнуть в бою… А потом погибать за него начал я.

Был такой мальчишка — Кларис. Я знал его всего один день, но его предсмертные слова глубоко запали мне в душу. Он сказал, что Смерть похожа на его мать. Не завидую я бедняге Кларису, если у него была такая мать. Или много их, Смертей, — одной не справиться? Смерть, явившаяся за мной, оказалась очень неприятной особой. Высокая, прямая, как жердь, тощая старушенция с гнилыми зубами, редкими волосами и блеклыми, как у моей кузины Суниты, глазами. Она вцепилась в меня своими костлявыми пальцами и потянула за собой.

— Ты чересчур азартно играл со мной, чтобы все время выигрывать, Рикланд, — прокаркала она голосом черного колдуна. — Настало время для поражения. Теперь ты мой!

— Ну твой так твой. Только убери от меня руки, я пойду сам. — Я стряхнул с плеча цепкую руку Смерти и зашагал вперед, тем более что дорогу выбирать не приходилось, она была одна — узкая извилистая тропинка, ведущая в неизвестность, а вокруг ничего. То есть вообще ничего — пустота, и все. Зачем тропинке петлять в пустоте? Шла бы себе прямо…

Смерть была слишком стара, чтобы поспевать за мной, и вскоре отстала. Я некоторое время шел куда-то в одиночестве, пока не нагнал странного человека. Он заплетающимся шагом брел по тропинке, и с головой у него явно было не все в порядке. Не то чтобы он был не в своем уме, просто держал он эту голову как-то набекрень.

— Ты не мог бы идти побыстрее? — вежливо поинтересовался я.

Человек обернулся, и я узнал лорда Сегарта, причем такого, каким я оставил его в Тронном зале, — совершенно мертвого.

— Доигрался, королевский ублюдок! — прохрипел он, пялясь на меня выпученными глазами.

— Я убью тебя, Сегарт! — Я привычно потянулся за мечом, но никто из друзей не догадался дать мне его в этот последний путь.

— Меня не убить, я и так мертв. А вот ты пока жив! Так что умрешь на этот раз ты! — И Сегарт вцепился мне в горло ледяными пальцами мертвеца.

— Стой! Не так скоро! — раздался еще один голос. — Пусть сопляк сдохнет в мучениях, как заставил умирать меня! — Это подоспел Урманд, а за ним… О боги Хаоса! Сколько же я за свою короткую жизнь поубивал врагов! И все они, включая орков, собрались на этой тропе, ведущей не иначе как в преисподнюю, чтобы прикончить меня!

Умирал я долго и мучительно, и спас меня, как это ни странно, темный эльф. Он разорвал пелену почти непрекращающегося кошмарного бреда с помощью нескольких слов на своем языке и оставил у изголовья постели меч «Пламя дракона». А может, это тоже был бред? Так или иначе, после этого я вспомнил о своем великом предназначении, разогнал нежить во главе с подоспевшей Смертью сверкающим клинком и повернул обратно. Я бежал по тропе, пытаясь догнать уходящую жизнь, и звал Энди. Мне была так нужна его магия! Но мой личный целитель не приходил, и мне пришлось выздоравливать самому, вернее, с помощью эльфийского лекаря.