Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он потянулся к клавиатуре и нажал на кнопку. Изображение исчезло. Когда через несколько секунд оно появилось снова, мужчина, похоже, уже взял себя в руки.
— Наша малышка прожила всего три часа. У нее обнаружили глубокие неврологические аномалии. — Он плотно сжал губы. — Ее звали Клэр.
Я сидела с каменным лицом. Джесси, похоже, вообще не дышал.
— В ту же ночь у Даны началось кровотечение. Врачи не могли остановить его. Утром они снова разрезали ее и удалили матку. Конечно, спасать там было уже нечего. Они просто удаляли все, чтобы остановить кровотечение.
Теперь он снова смотрел в камеру.
— А пожар случился уже после операции. И я всегда считал странным то обстоятельство, что двери в операционную оказались заперты. — Он покачал головой. — С какой стати? Я знал, что она умирает, что мгновения ее сочтены, но зачем было убивать ее?.. Зачем было устраивать этот пожар и сжигать всю больницу?
Он наклонился вперед, поближе к камере. Голос его оставался тихим и ровным.
— Капитан Делани! Найдите того, кто сделал такое с моей женой, и тогда я убью этого ублюдка!
Койот стоял у окна, и душа его радовалась. Все здесь было родным и знакомым — и свет, и шум на дороге, и духота, и запахи. Тесные комнатенки, плесневелые ковры, затхлая вонь. Когда-то, во времена немого кино, такие квартирки служили жилищем среднему классу, сейчас же в них доживало свой век дряхлое полунищее старичье.
От тряпичного гнезда его детских лет не осталось и следа, и все-таки это был его родной дом. Он запер дверь и разделся — снял очки, допотопный пиджачок и замшелый седовласый парик. Все это полетело в чемодан вместе с нагрудным пропуском добровольной сиделки, который та надевала, отправляясь в больницу ухаживать за такими же немощными стариками. Переодевшись в спортивные брюки и белую футболку, Койот почувствовал себя самим собой. Полной грудью вдохнув пыльного воздуха, он ощутил на языке многообещающий привкус победы. Настало время для последнего рывка.
Он раскрыл журнал на новой странице и начал делать записи, чувствуя невероятный внутренний подъем. Он уже получил сообщение по электронной почте — «церк. св. креста, чайна-лейк, четв., 10 утра». Ну что ж, время удобное. Он повесил амулет на подсвечник и задумался.
Доктор Эббот, сидя за письменным столом, смотрела видеопленку с Даной Уэст на моем ноутбуке.
— Анорексия, хроническая бессонница, атаксия и миоклонус. То есть расстройство координации движений. И еще нарушение речи.
Она взяла со стола компьютерную распечатку. Это была история болезни, которую прислал по электронной почте муж Даны.
— Магниторезонансное сканирование подтвердило, что она страдала передающейся формой губчатой энцефалопатии. Или, как это называют по-другому, коровьим бешенством. Ее мозг был изъеден дырами.
— А как ребенок? — спросила я.
— Не знаю. На младенца никаких медицинских данных у меня нет.
Я смотрела на нее почти молящими глазами — ждала, что она даст мне гарантию, взмахнет своей волшебной докторской палочкой, произнесет заклинание и сообщит: «У вас все в порядке».
Но она сказала:
— Я звонила в Мемфис и говорила с тамошними врачами о Шэрлин Джексон. Она умерла от внутричерепного кровоизлияния, случившегося после падения. Она находилась на двадцать пятой неделе беременности.
— А ребенок?
— Ребенок родился, но был слишком недоразвит, чтобы выжить.
Я устало опустилась в кресло.
— Значит, смерть Шэрлин никак не связана с остальными?
— Об этом мне неизвестно. Доктора были в недоумении. Она упала с лестницы и сильно ударилась головой. Правда, потом утверждала, что чувствует себя отлично. У нее были множественные ушибы, но она настаивала, что не испытывает никакой боли. Продолжала ходить на работу. А в один из дней у нее начались преждевременные схватки. Она их не почувствовала и родила прямо в школьном классе во время урока.
Я сидела ни жива ни мертва.
— Значит, она все-таки получила антиболевую вакцину, и та убила ее.
Этих моих слов доктор Эббот толком не подтвердила.
— Я могла бы предположить, что у нее была одна из разновидностей спорадической патологической бессонницы.
— Разве недостаток сна может убить человека?
— Косвенно. В основном пациенты умирают от инфекций, развившихся на этой почве. Часто от пневмонии. Главную проблему в таких случаях составляет сама инфекция, разъедающая мозг. — Увлекшись объяснением, она подалась вперед. — Заболевание это относится к разряду генетических — патологическая бессонница передается по наследству. Но ваши одноклассники, похоже, страдали инфекционной формой коровьего бешенства. Они могли заразиться через дыхательные пути.
— И что вы теперь намерены делать?
— Получить побольше информации. А вы все-таки поговорите с вашей больной подругой. С Валери? И обязательно побеседуйте с вашим школьным доктором, который принимал в Чайна-Лейк разрешения от родителей на доступ к медицинским картам. Если окажется, что речь идет о новой форме коровьего бешенства, я поставлю в известность инфекционный отдел Центра по контролю и профилактике заболеваний.
Я слушала ее и не могла прогнать мысли о страшных опытах, проводимых в свое время «Южной звездой». Опытах, чьи результаты, как выяснилось, вышли из-под контроля.
— Я думаю, этой неизвестной болезнью заражен и убийца, — сказала я. — Только…
— Только убийца не так болен, как Дана Уэст. — Она бросила взгляд на монитор. — Если он и заражен, то либо не дошел еще до предсмертной стадии, либо что-то держит его на плаву.
В этих словах я не уловила никакого смысла. И, заставив себя поднять глаза на доктора Эббот, спросила:
— А эти болезни могут передаваться от родителей к детям?
— Да, некоторые формы могут быть унаследованы. Но не все.
Стены вокруг словно заходил и ходуном, а пространство сжалось.
— Думаю, эта форма может передаваться по наследству. Иначе почему тогда Койот убил маленького ребенка Бекки?
Я встала, чтобы броситься к двери, пока сжимающиеся стены не раздавили меня.
— Эван!
Доктор Эббот выскочила из-за стола, размахивая бумажками с результатами моих анализов.
— У вас нормальная кровь и никаких — повторяю, никаких! — признаков неврологической нестабильности.
— Зато я в такой панике, что, похоже, впаду в истерику прямо сейчас. Разве это не симптом?
— Тогда для пущей уверенности советую вам пройти магниторезонансное сканирование.
— Так назначьте мне его!
— Я сделаю это, когда у вас будет трехмесячный срок.
Шесть, семь или больше недель. Продержусь ли я столько времени или сойду с ума от других вещей? От паники, паранойи, от неконтролируемых приступов смеха и слез.