Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одном углу стояли три больших генератора, в другом – плавильный тигель и лежали листы серебра и меди. Кроме того, там были гуттаперчевые формы для погружения монет. На верстаке лежали различные тонкие инструменты и крепкие тиски. Дженнингс также увидел множество приспособлений для изготовления монет. На грубых сосновых полках, тянущихся вдоль стен, стояли бутыли и банки с порошками и прочими химикатами. Также там были груды фальшивых монет – золотых, серебряных и медных – и устройства для выпотевания парафина из соверенов. В сейфе лежали куски золота и серебра. Рядом стояла ванна, наполненная химикатом, необходимым для производства. Электрические ячейки, кислоты, деревянные зажимы для монет – все было в этом цехе. Он был построен на самых передовых научных принципах, и Дженнингс понимал теперь, откуда в обращении взялось столько великолепно исполненных монет. Здесь были даже формы для отливки франков и луидоров.
– Полагаю, у банды были и другие цеха, – сказал он Аткинсу, – но это, наверное, их штаб-квартира. Если бы мне удалось разговорить кого-нибудь из них, мы накрыли бы и остальные.
– Хэйл хочет сделать признание.
– Да. Но, думаю, оно касается смерти мисс Лоах. Видимо, ее убили, чтобы обезопасить это логово. Мы должны найти всех фальшивомонетчиков, Аткинс. Маракито, глава всей шайки, на свободе, и пока мы ее не возьмем, она будет продолжать свое дело в каком-нибудь другом месте. Но пока я достаточно увидел. Стерегите это место, пока мы завтра не получим указаний из Скотленд-Ярда.
– Вам надо поехать домой и лечь, сэр.
– Нет. Я хочу услышать признание Хэйла. К утру может быть уже поздно. Я ни за что не пропущу его признания.
– Но вы стоять-то в силах, сэр?
– Да-да, не беспокойтесь, – сказал Дженнингс, вставая. От боли он начал злиться. – Дайте мне руку, Аткинс. Кстати, куда ведет второй коридор? У меня нет сил пойти посмотреть.
– Он выводит на поверхность земли, сэр, и идет через ствол дерева.
– То есть как это?
– О, это очень хитро устроено. Возле стены стоит старый дуб, он внутри пустой. Нужно просто подняться наверх по лестнице и спрыгнуть со стены. Фальшивомонетчики как раз туда и хотели бежать, когда мы их взяли.
– Однако! Вы следите за этим местом – Маракито может в конце концов попробовать прийти сюда ночью. Сейчас час.
– Вряд ли она придет, мистер Дженнингс. Но мы следим за всеми входами. Никто без нашего ведома не войдет.
– Так идемте, – сказал Дженнингс, которому становилось все хуже. – Заглянем к Хэйлу. Чем скорее мы запишем его признание и возьмем его подпись, тем лучше.
Дженнингс больше не сказал ни слова, пока они не добрались до первого этажа коттеджа. Но он все время думал, поскольку обратился к Аткинсу:
– А как вышло, что тот дуб с пустым стволом уцелел?
– Пожар его не тронул, сэр. Ветви обгорели, но сам ствол устоял. Он находится слишком близко к стене.
– Ммм, – Дженнингс стиснул зубы от боли, – дайте-ка мне глотнуть бренди из вашей фляжки, Аткинс. А теперь к Хэйлу.
Когда они добрались до спальни, где лежал Хэйл, Дженнингс сделал вид, что он в порядке. За столом над листами бумаги клевал носом клерк. На столе горела лампа. Миссис Барнс ссутулилась в кресле возле постели. Завидев Дженнингса, она вскочила, рыдая.
– Ох, сэр, я знала об этом не больше младенца, – причитала она, – я и вообразить не могла, что мой второй муж бандит! Только подумать, что Томас…
– Все в порядке, миссис Барнс, я ни в чем вас не обвиняю.
– Я не Барнс! Я снова Пилл, и таковой останусь до конца дней моих. Подумать только – Томас негодяй! Да, Пилл выпивал, не скрою, но он денег не подделывал, и…
– Может, ему мозгов не хватало, – слабым голосом отозвался с постели Хэйл. – А, вы тут, Дженнингс. Уберите эту дуру из комнаты и выслушайте то, что я вам хочу сказать. У меня мало времени.
Дженнингс заставил миссис Пилл, как она теперь требовала ее называть, выйти из комнаты. Затем он сел на кровать рядом с умирающим. Аткинс остался у двери, а доктор сел в изголовье Хэйла со стаканом бренди. Оно могло понадобиться, чтобы взбодрить Хэйла, который, потеряв много крови, был чрезвычайно слаб. Но он хотел исповедаться и рассказывал свою историю даже с какой-то гордостью.
– Вы проделали большую работу, Дженнингс, – сказал он со слабым смешком. – Хотя я не понимаю, как вы нас нашли.
– Это долгий рассказ. Но прежде всего скажите – Маракито придет сюда сегодня?
– Нет. А вы ее ждете?
– Да, я знаю, что она не калека.
– Ну тут она вас надула, – снова хихикнул Хэйл. – Маракито – очень умная женщина. Я хотел на ней жениться, но теперь мне конец. Но я не сожалею, раз моих подельников загребли. Я думал сбежать в Южную Америку и жениться на Маракито. У меня благодаря этой игре было много денег. Иногда мы делали по сотне соверенов в день. Этот цех работал пять лет, Дженнингс…
– Я в курсе. Один человек по фамилии Максвелл, отец Сьюзен Грант, сделал вам тайный ход, а вы его убили.
– Я? Нет. Мисс Лоах. Я всегда считал ее дурой. Я так ей и сказал. Мы могли взять Максвелла в долю, и он был готов. Но она решила, что убрать его будет лучше.
– А Маракито убила Тайка?
– Нет, я. Я отправил Джиббера разобраться с ним. Тайк был пьяницей и сдуру попал под арест. Он мог нас выдать, так что я послал к нему Джиббера с отравленным виски. Я знал, что Тайк перед выпивкой не устоит. Он мертв, и…
– Вы убили мисс Лоах? – перебил его Дженнингс, оглядываясь на клерка, чтобы удостовериться, что он записывает.
Хэйл слабо рассмеялся.
– Нет, – сказал он. – Я ждал, что вы спросите. Честно заявляю – никто из нас не знает, кто ее убил.
– Чепуха. Вы должны знать.
– Клянусь – не знаю. Маракито тоже не знает. Вы ее не поймали и никогда не поймаете. Я не собираюсь выдавать тех, кто остался на свободе, Дженнингс. Кого-то вы взяли, но есть и другие, и другие цеха тоже. О них я вам рассказывать не буду.
– Клэнси схвачен – он расскажет.
– Не делайте ошибки. Клэнси вовсе не так глуп, как кажется. У него голова получше, чем у многих наших. Но давайте вернемся к моему признанию, хотя оно вам не очень поможет.
– Если вы скажете, кто убил мисс Лоах…
– Мисс Лоах, – хмыкнул Хэйл. – Почему не Эмилия Сол?
Дженнингс даже потерял дар речи от удивления.
– Вы хотите сказать…
– Да. Все это время вы с мисс Сэксон и ее идиотом-братцем считали, что она – Селина Лоах. Так вот, она – не Селина Лоах, хотя во многом они сходны. Эмилия столкнулась с Селиной в ныне сгоревшем доме и столкнула ее вниз. Лицо ее было изуродовано, и Селину похоронили как Эмилию.
– Тогда миссис Октагон должна знать…