попытался вновь припомнить обстоятельства того дня. В сознании мелькнуло:

— Ну какая к черту не марсельеза? Это была мелодия Вагнера. Она тогда заполнила мое сознание. Ладно, марсельеза для красного словца, так шефу будет понятней.

Снова перед глазами Ревиаля всплыла та виртуальная конструкция, в которую он превратился. Тошнота стала подкатывать снизу к горлу. Морис отогнал от себя мираж и изучающе посмотрел на комиссара:

— Ничего ему сойдет и упрощенное описание событий.

Ревиаль немного прищурил глаза и продолжил:

— Тогда я повернулся и пошел домой. Они за мной. А я спиной чувствую, что дистанцию они у меня за спиной соблюдают. И тут во мне озорство проснулось. Повернулся я к ним. А Они встали как вкопанные и замолчали. Тут я и вспомнил про Богданова и его танец смерти. Мысленно себе представил, как мои противники участвует в этом представлении. А они возьми да и пустись в эту чертову пляску. Я потом просто ушел, а они продолжали этот ужасный хоровод. А на следующий день, почти вся диаспора арабов покинула город.

Дюфо недоверчиво смотрел на Ревиаля с приоткрытым ртом, потеряв дар речи. Он наморщил лоб и прищурил один глаз:

— Ты хочешь сказать, что ты можешь это повторить?

Ревиаль отрицательно покачал головой:

— Не уверен, но думаю, что нет. Во всяком случае я к этому не стремлюсь.

Дюфо разочаровано вздохнул:

— Значит воспроизводимость результата еще хуже, чем у русского? А в этом случае твое происшествие не тянет на феномен.

Морис скривил губы:

— Как скажете комиссар. Не тянет, так не тянет. У меня даже от сердца отлегло.

Он посмотрел на Дюфо более успокоено:

— Так что вы собираетесь предпринять, месье комиссар?

— Что предпринять, что предпринять. Не знаю. Надо лицо сохранить в этой истории с грантом. Хотя… чем черт не шутит. Жаль, что нет видео твоего танца смерти.

Морис печально усмехнулся:

— Видео-то, как раз, есть. И не одно, а несколько, с разных ракурсов.

Дюфо рассерженно зашипел:

— Так чего ты мне мозги пудришь своими рассказами. Показывай.

— А у меня его нет. Не я снимал. Городок маленький. Глаз и ушей хватает. Смартфонов тоже. Но у бармена этого заведения это видео есть точно.

Комиссар направился к стойке бара. Ревиаль присел за столик рядом с бильярдом, на котором стояла его чашка с остывшим кофе. Он пил кофе и рассеянно слушал обрывки разговора комиссара с барменом.

Дюфо вернулся с довольным лицом, водя пальцем по экрану своего смартфона. Он удовлетворенно забубнил:

— Ну, это же другое дело. Это серьезные аргументы.

Он бросил быстрый взгляд на Ревиаля:

— Со мной поедешь. В Париж. Полчаса тебе на сборы.

Ревиаль хмуро отозвался:

— Зачем?

— Не задавайте глупых вопросов коммандант Ревиаль.

Морис скептически хмыкнул и с интересом посмотрел на Дюфо:

— Я восстановлен штате департамента?

Дюфо саркастически передернул губами:

— Нет, конечно. Такое возможно только по приказу министра.

Морис облокотился о столик и отпил из своей чашки кофе. Дюфо взял командный тон:

— Ревиаль, чего вы расселись. Собирайтесь. Время пошло.

Морис не пошевелился и продолжил пить кофе:

— А, я никуда не еду. Я остаюсь здесь.

— Коммандант Ревиаль!

— Послушайте комиссар. Позволю себе напомнить вам. Я отставке без сохранения жалования. В настоящее время соискатель работы на пособии по безработице. Мне не зачем куда-то отсюда уезжать. И уж тем более не горю желанием становится лабораторной мышью у Бареньи. И вообще. Я чувствую ответственность перед жителями города. Они верят, что я смогу противостоять арабам, если они вдруг вернутся.

Дюфо наклонился к Морису и зловещим голосом тихо заговорил:

— Но ты же сам мне только что сказал, что не сможешь это повторить.

В голосе Мориса мелькнуло отчаяние:

— Значит, просто умру. Но не как бежавший трус, а как воин в бою.

Комиссар, тихо ругаясь про себя, покинул бар. Морис смотрел ему вслед. Он опять почувствовал одиночество. Он опять увидел картинку из своего далекого юношеского сна.

Его лодка отчаливает от низкого берега поросшего мягкой травой и стройными березками. Тишина. Почему-то не поют даже птицы. Морис садится на лодочную скамью и берет в руки весла. Пока все еще спокойно. Обычное утро, вчера он собирался на рыбалку. Он разворачивает лодку кормой к берегу, делает первый гребок. В тишине мягко плещет вода под веслами. Впереди над самой водой клочьями висит туман. Справа колышится на ряби от весел торчащий из воды тростник, от него по воде разбегаются ломаные отражения тростинок. Морис делает один гребок веслами, еще один и его лодку полностью накрывает туман. Туман загребает лодку в свои объятия. Он висит со всех сторон. Только у самого бота лодки еще можно разглядеть темную воду. Плыть куда-либо теряет смысл. А туман, казалось наблюдает, следит за ним своими водянистыми глазами.

Морис стряхнул с себя оцепенение. В баре тихо и не навязчиво струилась музыка. Слышались привычные обрывки разговора посетителей. Остатки тревожного видения ушли куда-то внутрь и притаился там, настороженно разглядывая реальность из своего укрытия глазами Ревиаля. Морис отпил кофе и положил перед собой на стол свой смартфон. В голове родился вопрос:

— А что собственно Миру известно о том, что здесь произошло? Дюфо ведь, как оказалось, полностью был не курсе произошедшего. Хотя он наверняка интересовался местными новостями.

Социальные сети и новости в браузере пестрели фотографиями и видео с выступлений желтых жилетов. О событиях в его городе не было ни слова. Морис насмешливо усмехнулся:

— Вот оказывается как. Что месье Ревиаль? Оказывается только для вас это важное происшествие, остальной мир озабочен другими проблемами. Хорошо. А у русских? У них что происходит?

Он сделал простенький запрос в браузере на русском языке:

— Новости науки.

Интернет выбросил ему кашу полу-научного бреда. Браузер пестрел именами Илона Маска, и Билла Гейтса. Морис уточнил свой запрос:

— Новости биологии.

Интернет выплеснул еще одно ведро около-научного бреда и помоев. Морис усмехнулся и поправил еще раз свой запрос:

— Новости социологии.

Тут с новостями было получше. Какой-то Темницкий и Тощенко дружно высасывали из пальца сомнительные идеи. Морис в последнем отчаянном порыве снова уточнил запрос:

— Триггерная социальность.

Из всего выброшенного интернетом Ревиаль сделал печальный вывод. Термин триггер, бывший так популярный на заре