По прибытии в Сент-Эльмо Томас застал гарнизон на стенах, за наблюдением подхода османской армады. Небольшой внутренний двор форта загроможден был корзинами яблок и апельсинов, мешками муки, коробами хлебов и сыра, бочонками вина. Отдельно стояли бочонки пороха, только что поступившие с пороховой мельницы Сенглеа. При виде такого беспорядка брови у Томаса сурово сдвинулись. Он остановил кучку испанских солдат, что сейчас спешили через двор к цитадели, откуда лучше видно неприятеля.

— Эй, а ну стой! У вас тут что, базарный день? Добро выставили, как на рынке… Сейчас же все убрать в хранилище! Где ваш командир?

Один из испанцев, сержант, указал на цитадель.

— Дон Мигуэль, наверное, сейчас наверху. Я его видел на башне.

— Ах вон оно что. — Томас кивнул на бочонки с порохом. — Начните с этого, а то, чего доброго, из-за какого-нибудь дуралея мы здесь все взлетим на воздух.

Сержант принялся выкрикивать солдатам приказания, а Томас и едва поспевающий за ним Ричард без задержки пошагали ко входу в цитадель. Сразу за дверью там располагался большой зал с несколькими длинными столами. Судя по беспорядочно разбросанному на них съестному, пушечные сигналы оторвали людей от завтрака. Между столами сейчас сновал прислужник-мальчишка, воровато упихивая за пазуху куски хлеба и сыра. Завидев рыцаря с оруженосцем, он пристыженно уткнул глаза в пол.

— Где лестница на верх башни? — строгим голосом спросил Томас.

Мальчуган, подняв глаза, робко покачал головой. Ричард залопотал на местном наречии, и тогда мальчик указал на дверь в боковой стене зала. Мимо растерянного слуги они спешно прошли под арку, где короткий проход вывел их к ступеням винтовой лестницы. Наверху у парапета рассредоточилась сотня, если не больше, человек, которые все как один глядели на море. На некоторых были рыцарские накидки Ордена, красные с белым крестом. Выискивать испанского командира не было времени, и Томас, поднеся рупором ладони ко рту, проревел:

— Дон Хуан де ла Серда! Дон Хуа-ан!

На крик резко обернулись лица, некоторые слегка оторопело. От парапета отстранился один из рыцарей и направился к Томасу.

— Дон Хуан де ла Серда — это я. — Поджарый, хотя немолодой уже рыцарь с редеющей сединой хмуро оглядел Томаса. — Вы кто? Что-то я вас не припоминаю.

— Сэр Томас Баррет.

Судя по мелькнувшей в глазах настороженности, имя было рыцарю знакомо.

— Английский рыцарь?

— Один из них.

— Тот, чье имя с самого прибытия у всех на устах?

Колкость Томас проигнорировал.

— Я здесь по поручению Великого магистра. Мне нужно убедиться, что форт готов к бою.

В ответ удивленный взгляд, а затем ответ с толикой надменности:

— Мой гарнизон готов. Вы нам здесь не нужны.

— Как? — якобы непонимающе переспросил Томас. — Вы говорите, готовы? И это когда на внутреннем дворе у вас полный бардак, а в ворота с минуты на минуту начнет ломиться обезумевшая от страха толпа местных, искать здесь убежища? А вы здесь с вашими людьми прохлаждаетесь за созерцанием пейзажа? — Говорил он нарочито громко, так чтобы слышали все и различали в тоне язвительность. — Значит, готовы? Если это, по-вашему, готовность, то битва, считайте, проиграна. Великому магистру угодно, чтобы вы немедленно навели у себя порядок, дон Хуан. И вы, и ваши люди. Половине личного состава очистить двор и занять боевые места. До высадки сарацин заскладировать все припасы. Второй половине гарнизона разбиться на отряды и, выйдя из форта, собрать всех жителей, отсюда до подступов к Мдине. Тех, кто стар или немощен, нести на руках. Жители, в свою очередь, захватывают с собой любой полезный инвентарь и запас еды, который могут унести. Остальное подлежит неукоснительному уничтожению. Не оставлять и не щадить ничего — я подчеркиваю, ни-че-го, что так или иначе может пригодиться туркам. Вы меня поняли?

— А по какому праву вы здесь распоряжаетесь? — запальчиво, но уже без прежнего апломба возроптал ла Серда.

— Я вам сказал. Меня сюда послал Великий магистр.

— Это вытак говорите.

— Времени на препирательства нет. — Томас подступил на шаг ближе. — Еще минута промедления, и, уверяю вас, Великий магистр лишит вас командования фортом и поставит туда, где сочтет уместным ваш праздный настрой. Так что моим приказам подчиняться беспрекословно. Больше предупреждать не буду.

Дон Хуан пыхнул взглядом, но уже скорее оборонительно, чем наступательно. Повернувшись, он прокричал необходимые приказы. Сержанты стали сгонять людей вниз по лестницам, расположенным с обеих сторон площадки; наверху остались лишь несколько часовых и оба рыцаря со сквайром.

— Вы не имеете права вот так со мной разговаривать перед моими подчиненными, — сердито прошипел ла Серда.

— А вы — командовать своими людьми, если не умеете подчиняться тому, что от вас требуют… Ну да ладно. Пока приказы выполняются, мне нужно, чтобы вы сопровождали меня, пока я осматриваю форт. Обеспечьте моего оруженосца бумагой и грифелем. Ричард?

— Да, сэр?

— Будешь помечать мои наблюдения и рекомендации по каждому посту форта.

— Слушаю, сэр.

— Ну что, дон Хуан, пойдемте смотреть ваши владения. Как только моему эсквайру принесут все необходимое, можем начинать.

Дух противостояния из рыцаря наконец-то улетучился: кивнув, ла Серда повернулся и первым пошел к ближней лестнице. Томас тронулся следом; распирающая сердце досада мешала удовлетворенности от того, что удалось приструнить начальника форта. На подходе к ступеням Томас оглянулся, чтобы напоследок еще раз оглядеть османский флот. Солнце взошло уже достаточно высоко, и его теплые лучи струились и на сушу и на море, где окончательно развеялась дымка, обнажая таким образом всю чудовищную ударную силу неприятеля. Парусами и корпусами судов усеян был, казалось, весь горизонт. Теперь, в каких-то пяти милях от берега, вражеская армада на поверхности моря смотрелась подобием исполинского полумесяца — символичность, вызывающая невольную улыбку. Томас улыбнулся и заспешил вниз по лестнице.

Остаток дня гарнизон усердно освобождал внутренний двор. Ла Серда безропотно следовал за Томасом, диктующим при обходе рекомендации насчет числа людей для того или иного поста, размещения крепостных пушек, а также угла и зоны обстрела каждого из орудий. Ла Серду он дотошно расспросил, где будет храниться боезапас и как с началом осады планируется его пополнение. Спросил и то, где и как будет осуществляться обработка раненых, а также их вывоз на Биргу, если связь с другим берегом бухты не окажется прервана.

К полудню в форт начали поступать первые жители окрестностей. Стоя над воротами, Томас с Ричардом смотрели, как по пыльной дороге, что идет вдоль полуострова как раз под склоном Шиберраса, близится длинная нестройная колонна беженцев. А вдалеке в небесную синь темными струями и кляксами восходили дымы: это пламя снедало постройки, неубранные поля, пожирало запасы несъеденной пищи и скопленного человеком добра — так обходились со всем этим посланные из форта отряды факельщиков.