– Да. Анри. Тоже приемыш, как и Буа.

– Забавно, как они притягивают к себе. Я думаю, в тех, кого мы спасаем, есть что-то особенное.

– Да, – решительно сказал Гамаш.

Он выпрямился, написал записку на листе бумаги, поймал взгляд инспектора Бовуара. Тот встал, наполнил графин свежей водой и под надзором старшего суперинтенданта зашел в кабинет шефа.

Жан Ги Бовуар взял записку и сжал в кулаке.

У Гамаша занемели ноги от холода, пока он смотрел на здание Литературно-исторического общества. Анри рядом с ним поднимал по очереди лапы. Снег и лед были так холодны, что по-настоящему обжигали, каким бы нелепым это ни казалось.

Почему он продолжал расследовать дело Рено? Может, это было его заблуждение? Может, он пытался отвлечься от того, что в противном случае навязчиво преследовало бы его? Его зрение, его слух, его чувства? Неужели такой была вся его карьера? Новый призрак заменял прежнего? А он на один шаг должен был опережать свою память.

Гамаш распахнул тяжелую деревянную дверь и вошел в Литературно-историческое общество, где англичане хранили и каталогизировали своих призраков.

В библиотеке мистер Блейк за длинным деревянным столом наливал себе чай и брал печенье из бело-голубой фарфоровой вазочки. Он посмотрел на Гамаша и показал на чайник. Гамаш кивнул, и к тому времени, когда он снял с себя куртку, растер и высушил лапы Анри, для него на столе уже стояла чашка чая с печеньем.

Мистер Блейк вернулся к чтению, и Гамаш решил, что и ему следует заняться тем же. В течение следующего часа он собирал книги, попивал чай, откусывал понемногу печенье и читал. Иногда делал заметки.

– Что вы читаете? – Мистер Блейк опустил книгу – тоненький том, посвященный травам Внешних Гебридских островов. – Это все по делу Рено?

Арман Гамаш заложил книгу листом бумаги и посмотрел на старика, сидящего напротив, – тот был одет идеально: серые шерстяные брюки, рубашка, галстук, свитер, пиджак.

– Нет, решил отдохнуть от этого часок-другой. Это, – Гамаш поднял книгу, – предмет моего интереса. Бугенвиль.

Мистер Блейк подался вперед:

– Как бугенвиллея? Цветок?

– Точно.

Они оба представили себе это роскошное яркое растение, так часто встречающееся в тропиках.

– Вы тоже интересуетесь ботаникой? – спросил мистер Блейк.

– Нет, я интересуюсь Полями Авраама.

– Ну, там бугенвиллей нет.

Гамаш рассмеялся:

– Абсолютно верно. А вот Бугенвиль был.

– Где был?

– Там, – сказал Гамаш. – Во время битвы на Полях Авраама.

– Мы говорим об одном и том же человеке? – удивился мистер Блейк. – О мореплавателе, который из одного из своих путешествий привез бугенвиллеи?

– Именно о нем. Большинству людей неизвестно, что он был одним из адъютантов генерала Монкальма.

– Постойте, – сказал мистер Блейк. – Один из величайших картографов и мореплавателей его времени сражался на Полях Авраама?

– Ну, насчет «сражался» – это вопрос. Вот это-то я и пытаюсь выяснить.

«Новые призраки, – подумал Гамаш. – Моя жизнь наполнена ими». Мистер Блейк удивленно смотрел на него. И для удивления были основания. Это был малоизвестный и по странности почти не признанный исторический факт.

– И это еще не все. – Теперь вперед наклонился Гамаш. – Французы под командой Монкальма проиграли битву на Полях Авраама. А знаете почему?

– Потому что англичане поднялись по отвесной стене утеса. Теперь это признано блестящим тактическим ходом. – Пожилой джентльмен понизил голос, чтобы не услышали призраки и деревянная статуя генерала Вольфа. – Между нами говоря, я думаю, что Вольф накачался каким-то наркотиком и просто не понимал, что делает.

Гамаш удивленно рассмеялся. Генерал Вольф, герой баталии с английской стороны, был действительно болен все дни перед сражением.

– То есть вы не считаете, что он блестящий стратег?

– Я считаю, что он впал в маразм и ему просто повезло.

Гамаш помолчал, прежде чем заговорить:

– Может быть. Вы знаете, что в английской победе присутствует еще один фактор?

– Правда? Неужели Монкальм тоже накачался?

– Он совершил несколько ошибок, – сказал Гамаш. – Но я говорю не об этом. Нет, я думал о другом. Когда Монкальм понял, откуда атакует противник, он сделал две вещи. Он поспешил навстречу противнику и отправил послание своему адъютанту Бугенвилю с приказом немедленно явиться. После этого Монкальм вступил в схватку с англичанами.

– Если я не ошибаюсь, то он сделал это слишком быстро. Кажется, бытует мнение, что он должен был дождаться подкрепления.

– Да. Одна из его ошибок. Он ринулся в схватку, не имея достаточно людей.

Гамаш помолчал, собираясь с мыслями. Мистер Блейк, глядя на него, спрашивал себя, почему это давно проигранное сражение так занимает его собеседника. Но ведь занимало же.

– Это стоило Монкальму жизни, – заметил Блейк.

– Да, он умер. Хотя и не на поле боя. Генерал Вольф умер на поле, а Монкальм – нет. Он получил несколько ранений и был отвезен в монастырь урсулинок за стены укрепления – это здесь, рядом. Монахини пытались его спасти, но он умер на следующее утро и был похоронен вместе с некоторыми из его людей в подвале монастыря.

Мистер Блейк задумался на секунду.

– А что адъютант? Бугенвиль? Он где был?

– Вот об этом-то и речь, – сказал Гамаш. – Где он был? Он ждал англичан выше по реке. Все рассчитывали, что первая волна атаки будет оттуда. Но когда Монкальм, которому отчаянно требовалось подкрепление, послал за Бугенвилем, почему тот не появился?

– И почему?

– Я не знаю. Никто не знает. Он появился, но с опозданием, а появившись, отошел. Официальное его объяснение состояло в том, что сражение, на его взгляд, уже было проиграно. Он не хотел уничтожать остатки армии и проигрывать все.

– Разумно.

– Согласен. Но вероятно ли? Его генерал приказал ему вернуться. Он мог видеть эту бойню. На самом ли деле он остановился? Некоторые историки говорят, что если бы полковник Бугенвиль вступил в сражение, то определенно одержал бы победу. Англичане были в замешательстве, их главнокомандующий был убит или ранен.

– И какова ваша теория? Ведь у вас же есть теория? – Мистер Блейк смотрел на Гамаша внимательным взглядом.

– Вряд ли она будет популярна. К тому же она не очень вероятна. Но со стороны англичан был человек, тоже участвовавший в сражении, человек, которого не очень часто вспоминает история, и в то же время он самый знаменитый из всех, кто там был. Всемирно знаменитый.