Проводы зимы и масленицы. Масленица является одним из наиболее насыщенных различными акциями с участием антропоморфных изображений (кукол и чучел) периодом народного календаря. К тому же, существует значительное количество исследований, посвященных этому периоду, начиная с XIX века вплоть до наших дней [обзоры источников см., например: Календарные обычаи 1977; Соколова 1978, с. 48–70. См. также: Wolfram 1972; Агапкина 2000; Агапкина 2002]. Приведем здесь некоторое количество примеров из наших записей.

Общераспространенной практикой во многих традициях является изготовление чучела, символизирующего масленицу или пост, и его последующее сжигание [Календарные обычаи 1977, с. 21–23, 35–37, 50–53 и др.]. В Польше в XIX в. на запусты было принято возить по улицам соломенное чучело, которое в завершение бросали в водоем или сжигали, причем при этом участники обряда прыгали через костер [Kolberg 1963, t. 18, s. 47; Kolberg 1964, t. 33, s. 132–133]. В Силезии девушки в течение масленичной недели совершали обходы деревни с изготовленной из соломы и тряпья куклой Мораны (Mažena), а затем сжигали или топили ее в водоеме в первый день Великого поста [Соколова 1978, с. 55].

Аналогичные обряды практиковались и на Русском Севере – см. илл. 80, праздник «проводов зимы» в г. Белозерске Вологодской обл. (1999) [ЛА СИС]. «Бывало, наредят какое чучело посмешнее да возят. Табаку привяжут, будто он курит да людям раздает. Борону запрягут, в середку сучьев навтыкают, веники, колокольца, бубна привязывали к бороне – так и ездят. Старухи сядут и молодые езживали.» [Сухон. собр., д. Ерга]. В центральных районах Вологодской обл. могли сжигать «цюцело» из соломы с навешенными вениками. Например, в Грязовецком р-не Вологодской обл. «пугало делали: сноп соломы возьмут, да его завяжут каким-нибудь тряпкам, а вместо рук палку сунут да веники привяжут» [ЛА СИС, д. Обухово]. «Раньше солома была, вон сноп-от какой длинный, на колик посадишь, воткнёшь в снег. Оповяжут тут в чего худое – [одежду] худую кто даст. Да свяжошь веревкой или пояском эдаким. ‹…› Вот сделают его на батоге, поставят на реке у пролуби. „Молоко горит! Молоко горит!“» [ЛА СИС, д. Михалково].

Подобные обычаи известны и на юге России, и в Поволжье. «Всё из соломы слепим, куклы-те делали. Да, чучало. На масленицу делали её. На последний день жгли. Сделают её, куклу, и на улице её зажигали. Сделают и зажгут. ‹…› Сперва солому жгут, и круг огня веселья! А тут и куклу зажгут. У нас Федя всё этаку куклу-ту сделает да. Бывало, вот так черпали воду-ту [журавлем]. Он её подтянит [на журавель], эту куклу-ту, завяжет тама, зажгёт да пустит. Она и горит вон не знай где…» [ЛА СИС, с. Палатово Инзенского р-на Ульяновской обл.].

Нередко роль чучела во время обхода деревни мог исполнять один из участников обряда. «Есть обычай на масляной неделе возить куклу, изображающую собой не то масленицу, не то зиму, которая приходит к концу. Эту куклу, сделанную из соломы, потом сжигают. Один мужичок дер. Ковригино, сильно захмелевший, вздумал своей собственной персоной изобразить куклу-масленицу. Совершенно разделся, нагромоздил в сани, запряженные парой лошадей, всякого хламу, словом устроил нечто вроде эшафота. Уселся на этом эшафоте и пустил коней вскачь. Свое тело во время езды он хлестал сухим веником» [Ивонинский 1898а, л. 17].

Илл. 80

Пародийное «мытье в бане» в данном случае связано с другими очистительными обрядами, совершавшимися в завершающий день масленичной недели или в первый день Великого поста. Наши материалы из различных мест Вологодского края показывают высокую вариативность этих обычаев [Морозов, Слепцова 2004, с. 808–819]. Например, в д. Брунчаково молодежь, изготовив чучело из подвешенных на жердь «мазутных» тряпок, обходила с ним днем деревню, приговаривая у каждого дома: «На Великий пост редьки хвост!» и прося у хозяев какого-нибудь старья, чтобы сжечь масленицу, то есть как бы понуждая их избавиться от всего старого, негодного в хозяйстве. Саму масленицу жгли уже вечером, за деревней, причем в этой деревне каждый хозяин в тот же вечер обязательно что-нибудь поджигал у себя во дворе. В д. Дивково и Ульяновская чучело делали в понедельник после завтрака, проткнув сноп поперек палкой. Затем на получившиеся в результате этой процедуры «руки» масленицы навешивали подвязанные за комель веники. В д. Колтыриха «чучело из барахла делали: на этой ноге – штанина, на другой – рукав». В д. Сумино на чучело надевали сарафан. Затем ставили сноп в ящик, укрепленный на корыте, и волокли его по деревне. На околице веники и сноп поджигали с криком: «Масленицу жгем!». После этого возвращались по домам и вечером обязательно мылись в бане. В д. Новец «масленицу жегчи» собирались в воскресенье вечером: «В гумно придём, молодяшка годов по 17–18, сноп навяжем из соломы: голову перевяжем – такой хохлач, неровна голова-то (колосьями вниз), на батог навяжом и на крестовую дорогу выйдём, где крёст. Там поставим, подожгём и кричим: „Масленица горит!“». В д. Волохтома в воскресенье на берегу реки делали костер из хлама и поверх него «сажали большую куклу из соломы, одетую в старое женское платье – „кикимору“» [Супинский 1945, л. 15].

Веники обычно считают охранительным средством от всякого рода нечисти. Однако в этом случае они, как и «пустой» (т. е. обмолоченный) сноп символизировали «использованный», а следовательно, потерявший свое плодоносящее начало корм, который, как и всякий прочий бесполезный, пришедший в негодность хлам становился вредоносным и опасным и подлежал уничтожению. Поэтому старые банные веники и солома часто служили материалом для масленичных костров. Возможно, такой же смысл имел и обычай сжигать старые ступни. Так, в д. Плесниха ребятишки, насадив на длинные палки ступни и напихав туда бересты, поджигали их и бегали цепочкой по деревне с криком: «Маслена горит!»

Иногда церемония выпроваживания приобретает другие символические значения. Так, в некоторых деревнях Вожегодского района на масленицу «собирали черепья»: все население деревни («и молодежь, и женатые») сопровождало шуточную процессию, состоящую из нескольких саней; в одни из них сажали тряпичное чучело, а в другие – переряженных в жениха и невесту женщин, которые разыгрывали «шутейную свадьбу».

В белорусском Поозерье символика масленицы имела пространственно-временное измерение, развертываясь в длившееся всю масленичную недели представление, посвященное «болезни» и «смерти» Деда (Сидора) и Бабы, которые «сьели все мясо и подавились костьей» или «подавились сырницей» В первый день масленицы («кривой понеделок») чучело Деда укладывали на лавку под образа, оплакивали его, используя смеховые и пародийные формы причитаний, прощались, отпевали и «хоронили». Аналогичные действия проделывались в последний день масленицы с куклой Бабы. Церемония завершалась «поминками» – застольем с ритуальными угощениями и песнями [Ивлева, Ромодин 1990].

Куклы могли использоваться и в масленичных церемониях одаривания. Так, в с. Потьма Карсунского р-на Ульяновской обл. девочки на масленицу выставляли у обочины дороги, проходившей через село, изготовленные собственноручно куклы, главной деталью которых были большие «карманы», в которые возвращающиеся с праздничной ярмарки в Карсуне бросали различные угощения [ЛА МИА].