— Ты ведь хорошо знала ее, Мэнди, — начал детектив, когда барменша присоединилась к нему. — Как ты думаешь, она действительно хотела меня оставить?

— Джонни, какой смысл обсуждать сейчас все эти вещи? Хелен умерла. Похоже, она оказалась в неудачном месте в неудачное время. И тебе нет никакого смысла корить за это себя.

— Правда, Мэнди? Я должен знать это совершенно точно.

— Хорошо, Джонни. Расскажу тебе, о чем думаю в связи с этим делом. Она любила тебя. И хотела жить с тобой. Но устала ждать тебя каждый вечер, сидя в пустой квартире. Прежде чем уйти, Хелен приходила ко мне пару раз, и мы разговаривали. В частности, она сказала, что если ты не попытаешься остановить ее, вернется домой в Англию. Хелен хотела исчезнуть на несколько дней и посмотреть, что ты предпримешь в этой связи. Я предупредила ее, что это не очень хорошая идея, что ты не из тех, кто поддается на эмоциональный шантаж, и что все это может выйти ей боком. Но она, похоже, не приняла мои замечания к сведению и решила-таки претворить свой план в жизнь. Хелен позвонила мне сразу после того, как ушла от тебя. Кажется, в тот момент она ехала куда-то на такси. И сказала, что ты присутствовал при том, как она собирала вещи, но не сделал даже попытки остановить или удержать ее. В этой связи девочка пришла к выводу, что ей необходимо пересидеть где-нибудь несколько дней, обдумать положение и понять, как быть дальше. Я ждала, когда она перезвонит и сообщит, где остановилась, но Хелен так и не перезвонила. И я подумала, что она окончательно пришла к мысли о необходимости возвращения на родину и уехала в Англию. Другими словами, решила расстаться с тобой без всяких условий и экспериментов. Извини, Джонни, что не сказала тебе этого раньше, но я и помыслить не могла, что…

— Знаю, что ты хочешь сказать, Мэнди. Ты не представляла, что ее держат где-то в заточении, морят голодом и пытают, с тем чтобы впоследствии убить. Но такого рода ситуации вообще очень трудно примерить к людям, которых мы знаем.

Мэнди положила руку на его плечо и ободряюще сжала.

— Она любила тебя, Джонни. А это по нынешним временам редкость и самая большая ценность на свете. Ты же отверг этот дар. Но ты не убил ее.

Мэнн поднялся с места, вышел нетвердой походкой из курилки и двинулся по задней аллее. Англичанка стояла у двери и наблюдала за ним, пока он не скрылся из виду, после чего вернулась в заведение. Когда менеджер объявилась в баре, Джорджина одарила ее вопросительным взглядом, но та лишь покачала головой, смахнула слезы и приступила к работе, так ничего и не сказав.

Детектив побрел домой, но с остановками, поскольку возвращаться домой не хотелось. Однако так ему приказали. Суперинтендант Уайт обнаружил его в одном из баров в Ванчае и лично довел до дверей квартиры, после чего удалился, поскольку сразу понял, что Мэнну ни с кем не хочется общаться. Но шеф по крайней мере лично убедился, что подчиненный находится в безопасности под родным кровом.

Инспектор вошел в квартиру и, даже не озаботившись опустить шторы, плюхнулся в кресло и глотнул купленной в баре водки. Он сидел, цедил водку и думал о Хелен. В частности, о том, должен ли принять на себя ответственность за ее муки и смерть, а если должен, то до какой степени. Скорбь в нем была еще слишком свежа и с огромной тяжестью давила ему на плечи. Чтобы свыкнуться, требовалось некоторое время повариться в ней, попробовать ее на вкус, проникнуться ею. Поднявшись с места, он обошел квартиру, где все еще чувствовалось присутствие Хелен. Обычно детектив старался не обращать на это внимания, но сегодня буквально упивался этим. Потом отправился на кухню, где образ погибшей проступил особенно ярко. Мэнн словно воочию увидел, как она, положив одну руку на бедро, а другую на разделочную доску, с воодушевлением повествовала ему о перипетиях своего рабочего дня. Обычно он слушал такие рассказы вполуха и лишь изредка поглядывал на нее, задаваясь вопросом, доводилось ли ему встречать более сексуальных женщин, нежели его нынешняя возлюбленная… Из кухни детектив прошел в ванную комнату и потянул носом аромат ее духов «Мисс Диор», флакон которых все еще стоял сбоку на полочке. Отвернув крышку, поднес флакон к лицу, вспоминая, как прежде воспринимал этот аромат. Он особенно будоражил его, когда Хелен, запрокинув голову, подставляла шею под его поцелуи. Прикосновения вызывали у нее щекотку, и девушка заливалась негромким чувственным смехом, а отсмеявшись, вела за собой в спальню, где они занимались сексом, в котором она никогда ему не отказывала. Поставив флакончик на полку, Мэнн вернулся в гостиную, где еще оставалась водка.

Через два дня инспектор выплыл из этого омута на поверхность и даже заглянул в штаб-квартиру, но суперинтендант отослал его домой. Сказал, что ему необходимо побриться и принять ванну. Вместо этого полицейский отправился в гимнастический зал, где около часа бегал по движущейся дорожке. Бегал, потел и проклинал всю человеческую расу разом, чувствуя, как с каждой минутой в нем разрастается поселившаяся в душе злость. Возведенная им в молодости внутри защитная стена, которая, казалось, два дня назад дала трещину и пришла в полную негодность, постепенно стала отстраиваться и крепнуть. Однако в ней все еще оставалась брешь, и чтобы заделать ее, было необходимо пообщаться с женщиной. Чтобы окончательно прийти в норму, инспектору требовалось, пусть даже на короткое время, сжать в объятиях особу противоположного пола и заснуть рядом с ней, чувствуя в непосредственной близости от себя теплое, мягкое, женское тело. Ему хотелось забыть обо всех горестях и хоть ненадолго высунуть голову из того кокона, в который он сам себя запеленал. И тогда Мэнн позвонил Ким, но включился автоответчик. У Хани было занято. Он просмотрел страницу с телефонами, и нашел номер женщины, которая, по его представлению, могла обеспечить ему желанный комфорт и успокоение.

Он набрал номер. Женщина ответила. Да, у нее сегодня свободный вечер. Нет, она не против того, чтобы поужинать и немного выпить в его квартире. Да, понимает, в каком состоянии он находится, и будет рада разделить с ним компанию и немного поднять ему настроение. Сейчас вызовет такси и будет у него в течение получаса.

На следующее утро детектив, проснувшись, увидел рядом с собой Джорджину. Она улыбнулась и протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но Мэнн лишь отодвинулся. Слишком сильно еще воздействовали на него чувство вины, печаль и выпитая водка.

На следующий день ему позвонила Мэнди:

— Как ты, чтоб тебя черти взяли, посмел на нее покуситься? Она такая хорошая девочка… Почему не пригласил к себе какую-нибудь опытную бабу? Почему остановил свой выбор именно на Джорджине?

— Готов просить прощения за содеянное. Честно говоря, я и сам не в восторге от того, что случилось. Но выискивать причины, почему поступил так, а не иначе, не стану. Она мне нравится, и этим все сказано.

— Значит, ты даже не отрицаешь, что о свидании в привычном понимании этого слова не было и речи и ты просто хотел переспать с ней, а наутро отбросить как негодную ветошь? Интересно, что ты сказал ей на прощание? «Будь здорова»? Или: «Пока, детка, может, еще увидимся»?

— Ну хватит, Мэнди! Кажется, я уже извинился…