– Моё имя тебе ничего не даст. Я обычно слажу с коня, когда мне надо кого-нибудь убить. Сегодня у меня хорошее настроение и я предлагаю тебе его не портить. Для вашей новой королевы я привёз гостинец из долины. За него ты мне должен заплатить, если я не ошибаюсь. Под громкий смех всей своей свиты, еле сдерживаясь самому, произнёс Король. – Ты теперь понял, кто я? Продолжая перекрикивать своих солдат, наклонился он к Эшольцу и посмотрел в его глаза. – Ты не бойся, мы тебя не тронем, нам за тебя не заплатили. И ты тоже не будешь сам за себя платить. Охрана попыталась встать перед королём и защитить его, но он рукой показал им оставаться на месте.

– Ты получишь своё, но, насколько я знаю, ты должен был принести сумку от Мага. При этих словах он достал из кармана бархатный мешочек и показал его королю.

– Но мы говорили о деньгах в золоте, и сумма была оговорена. А ты мне тычешь перед носом мешочком от немолотого перца. Ты издеваешься?

– Никак нет. Здесь даже больше, чем мы обговорили. Если вы не понимаете ничего в камнях, то мне вас искренне жаль. Когда падёт долина ДЕСТИНО, это будет ценней любого золота. Ева уже встречалась с людьми в долине камней, и они готовы нам поставлять всё, что нам для этого надо. В этом мешке то, что мы собрали сами, так это ещё больше, чем оговаривалось.

– Ты смелый человек, а я как воин уважаю таких. Скажи мне тогда, почему королева завладела тобой без боя? Став рабом, ты теряешь будущее. Не вижу смысла в твоих поступках.

– Нет ничего более абсурдного, чем здравый смысл при обсуждении будущего. У нас и так его не было, с приходом к власти Атикина после убийства вами его отца, а так может быть оно у нас появиться. Я знаю, если найдётся смелый человек в долине и пойдёт войной против королевы, никто кроме меня не встанет под её знамёна. Но я об этом мечтал всю свою жизнь. В это верю искренне, и если буду держать отчёт, перед кем-нибудь за это, так только перед самим собой.

– Не относись к истине с полной верой, это очень большой шанс потерять её, – произнёс король, подзывая к себе своего сына. Они оба слезли с коней, отойдя в сторону, стали о чём-то разговаривать в стороне.

– Что ты опять пишешь, что ты всегда пытаешься там выдавить из себя. Голос звучал, как осколки разбитого стекла. Ударяясь о пол или стены, они дарили эхо новые звуки для игры в воздухе.

Такой голос мог принадлежать очень безропотному и безрассудному человеку. В нём было больше беспечности и лёгкости, чем вообще какого-то намёка на серьёзность или желания знать что-либо другое, кроме веселья.

– Здравствуй моя дорогая, мать моих всех детей. Атикин вставая со стола, по дороге к вошедшей даме начал скручивать пергамент в трубку, настолько тихо, произнеся эту фразу, что еле сам расслышал сказанное.

– Скажи мне дорогой, а что там с нашей Илуш? Может быть, мы её в такие смутные времена пригласим к нам в дом. Жалко вообще-то девочку, наша дочь она или нет?

– Дочь то, она наша. Но ты бы могла хоть имя её выучить. Скрутив пергамент до конца, он начал завязывать на нём красную ленту. Через минуту у Короля в руках оказался свёрток, больше напоминающий жезл, чем пергамент. – Зовут её моя светлость Илеш, я про это подумал уже ни раз, посылая за ней прислугу. Но она покинула свой дом уже давно. И где она сейчас не знает ни кто.

– Жаль, думаю, пришло время с ней познакомиться.

– Слушай, твоё безразличие меня всегда поражало. Сейчас, похоже, просто убьёт. Ты говоришь об этом человеке, будто это новая гнедая в твоей конюшне. Он стал размахивать свёртком перед её лицом, стараясь хоть как-то привлечь внимание к себе.

– За стенами этого дворца идёт война. Вся долина в панике, какая та сумасшедшая пытается всем навязать свой мир и ещё выставляет свои требования. У тебя всё прекрасно. Я тебе завидую.

– Ну, во-первых кто, если не мы с тобой знаем, что ей надо. Я изначально не была в восторге от этого всего.

– Да и, чтобы ты сильно сопротивлялась или была против, тоже не помню такого. Атикин тихо засмеялся, пытаясь заглянуть королеве в глаза. Он ничего уже давно не ждал ни от них, как и от самой королевы. Она ему исправно рожала детей. Передавала их нянькам, те смотрели за ними, пока они не уходили в страну М. Там, она вообще забывала про их существование, пока дети не возвращались домой. И за весь этот огромный срок совместной жизни, ничего не смогло изменить эту женщину. Её даже время не брало. Она была по-прежнему красива и выглядела, как в тот день, когда их познакомили на балу. Годы падали под ноги, замерзая от холода не дотронувшись до неё.

Она всегда была весела и считала, что жизнь для того, чтобы слушать музыку и под неё танцевать.

– Жаль, я могу тебя сказать, что у меня даже появилось какое-то желание с ней познакомиться. Мне говорили, что она на меня очень похожа. Неужели, она так же красива, как и я. Интересно, интересно.

– Скажи мне, есть, что-то в этой жизни, что может тебя заставить не думать про себя хотя бы от рассвета до заката один раз.

– Думаю, что нет. Тогда для чего солнце встаёт, и луна в ночи ко мне в окно пробирается? Она засмеялась так заразительно и громко, что со стороны могли бы подумать, что здесь рассказывают самую смешную историю долины.

– Ты знаешь, оно и до тебя всходило, и после нас будет падать за горизонт.

– Не знаю, не знаю. Еле сдерживаясь от смеха ещё раз, произнесла королева. – Ну, ладно посмеялись и хватит. Скажи мне, честно война может пробраться в долину. И этот случай в дальней деревне, это произошло на самом деле? Нас ждёт та же самая участь?

– Моя дорогая, не знаю. Скоро придёт Маг к нам, его и спроси.

– Откуда ты знаешь, что он придёт? Ты ему что-то должен тоже? Она, опять рассмеявшись, положила руки Атикину на плечи и сказала: – «Давай станцуем, как в былые времена. Хочу всё забыть, я устала». Тишина прижалась к стенкам, как карманный воришка, пытающийся ускользнуть с места преступления. Ей нужна была передышка и к любому изменению она не была готова, хотя понимала, что её ни кто и спрашивать не будет. Она ждала натиска Атикина, но этого не произошло, он просто вышел с зала, тихо прикрыв двери, чтобы не помешать тишине, наслаждаться пустотой.

…

– Ты наверно знаешь. Многие, кто пытался найти свою симфонию в долине уходили в горы или в те места, где нет людей и рассвет можно встречать один на один с солнцем. Нет, не потому что они перестали любить, или им надо было очистить свою душу. Просто пытались одиночество заставить искать другой мир, надеясь, что именно в пустоте, освобождённой от всех преград родиться новый звук известный только им. Испытав это на себе, могу заверить, что самые красивые сны, – это сны, освободившиеся от внешнего мира. Но они по-прежнему одиноки, и расставаясь с ними, лучше про них не вспоминать. Это как самые далёкие миражи в пустыне. Рождаются тогда, когда ты умираешь под палящим солнцем от жажды. Я верил в это и ушёл из деревни, где жил. Я был пленником своих идей и семь нот завладели не только моей душой, но и разумом. Ты знаешь, я не пытаюсь рассказать тебе всю правду, да её и нет. Сегодня уже даже не могу сказать, зачем она нужна, когда есть ложь. Не думаю, что есть сегодня человек способный раскрыться до конца, но и также тот, кто сможет укрыться полностью от света.