У Homo sapiens мы наблюдаем редчайшую ситуацию – скрытую овуляцию. Если очень точными приборами измерять цвет лица женщины, то обнаруживается, что оно все же краснеет при овуляции, но рудиментарно, незначительно, и наш глаз этого не видит. Хотя есть масса работ, где показано, что во время овуляции поведение женщины становится все равно немного необычным. Она, даже если этого не осознает, выбирает более привлекательную одежду, тщательнее ухаживает за собой и т. д. Интересующимся этой темой рекомендуется почитать книгу английского биолога и журналиста Мэтта Ридли «Секс и эволюция человеческой природы»[27].

Но в любом случае наш вариант – моногамный, пара формируется надолго. В этом смысле Homo sapiens скорее напоминает не других человекообразных обезьян, а некоторых птиц, которые живут колониями.

Например, у ласточек-береговушек каждая пара занимает свою норку. Они там живут, выводят птенцов. Иногда, конечно, залетают «по ошибке» в соседнюю норку, но в принципе все равно живут своей семьей.

А раз моногамия, то партнеры очень сильно ориентированы друг на друга. Они вкладывают друг в друга массу энергии, ресурсов. Отсюда фатально появляется ревность: «Ты же практически моя собственность. Ты куда?»

Кстати, ласточки-береговушки тоже ужасно ревнивы. Стоит, например, самке надолго исчезнуть из поля зрения мужа, он начинает нервничать и издает специальный крик, услышав который все береговушки в окрестностях взлетают. Даже если у нее что-то было на стороне, в этот момент процесс прерывается. И самец немедленно спаривается с подругой, если она исчезала на какое-то время. Самка ласточки тоже, если самец, скажем, час не был с ней, устраивает скандал: «Ты где шлялся?» Все серьезно!

По сути, ревность сродни территориальному поведению: мое личное пространство теперь включает и этого человека. О программах защиты территории и связанной с ними агрессии мы еще поговорим в главе 8.

Человек: полигамная или моногамная стратегия?

Моногамия Homo sapiens ведет к появлению полового отбора, реализуемого не только женщинами в отношении мужчин, но и мужчинами в отношении женщин. И «прихорашивание» прекрасной половины человечества – ответ на такой отбор. Ну и конечно, ревность в отношениях пары – практически фатальная составляющая, способная испортить даже самый замечательный брак.

Полигамная более древняя. Действительно, и у мужчин, и у женщин есть поводы для поиска новых половых партнеров. Мужчин, как уже говорилось, привлекает молодость женщины, возможность завести большее количество потомства; женщин привлекает статус мужчины, что подразумевает возможность вырастить потомков «лучшего качества». С развитием цивилизации, различных сфер хозяйства более статусные мужчины получают возможность содержать нескольких жен, что во многих социумах приводит к появлению полигинии (узаконенного многоженства). Гораздо реже встречается полиандрия («многомужество»), например она существовала в Непале.

За полигамную стратегию – половые гормоны (андрогены, эстрогены), люлиберин, ряд гормонов гипофиза. За эволюционно более новую моногамную стратегию – окситоцин и вазопрессин, устойчивая привязанность, импринтинг, важность совместного длительного выращивания потомства, нормы морали (в христианстве, кстати, весьма жесткие).

В жизни каждого человека присутствует борьба этих стратегий. По анонимным опросам получается, что около 50 % мужчин изменяют хотя бы иногда своим супругам; в подобном же «нехорошем поведении» призналось 25 % женщин. Социологи, впрочем, обычно пишут, что цифры, скорее всего, несколько завышены в первом случае (мужское хвастовство) и занижены – во втором («один раз не считается»).

С другой стороны, оказывается, что в мужских гомосексуальных парах измен заметно больше, чем в женских. Поэтому будем считать, что определенная достоверность в приводимой статистике имеется. О деталях можно прочитать в книгах Аси Казанцевой «Кто бы мог подумать!»[28], а также Ларри Янга и Брайана Александера «Химия любви. Любовь, секс и наука влечения»[29].

Так что всем успехов в личной жизни!

Подражание пронизывает жизнь каждого человека от рождения до самого конца. В этой главе мы будем разбираться, почему мы подражаем и что знаем о нейронных механизмах, на которых основано подражание.

Если вспомнить выделенные П. В. Симоновым три группы биологических потребностей, то окажется, что о подражании можно говорить даже не в одном, а в двух случаях.

Во-первых, мы обнаружим программы сопереживания внутри зоосоциальных (социальных) потребностей. Особо существуют программы переноса на себя эмоций, которые испытывает другое существо (эмпатия). Как правило, это близкое, родственное существо или хотя бы того же биологического вида. Возможно сопереживание и особям другого вида, но гораздо реже (у самых высокоразвитых животных). Это явление можно смело назвать эмоциональным подражанием.

Во-вторых, в потребностях саморазвития (потребностях, направленных в будущее) на уровне повторения поведенческих реакций тоже присутствуют подражательные программы, такие как делай, поступай, как родитель, как вожак или как «сосед» (другой член стаи или коллектива). Когда организмы на уровне движений имитируют друг друга, то часто непосредственная цель действия им неясна, но: «Другой так делает, наверное, это хорошо. Значит, и я так сделаю». Таким образом, подражание существует как на двигательном (мышечные реакции), так и на эмоциональном уровне (сопереживание).

Зеркальные нейроны – основа подражательного поведения

Серьезные исследования программ подражания на уровне нейронов и целостных мозговых структур начались только в конце XX века. Так что это относительно молодая и развивающаяся область нейрофизиологии и физиологии поведения. Критическим, важнейшим ее событием, стало открытие зеркальных нейронов. Именно существование данных клеток объясняет, почему мы так охотно подражаем, или, как говорят, «обезьянничаем» или «попугайничаем». Мы повторяем действие нашего соседа, или родителя, или героя кинофильма. Нас огорчают чужие огорчения, нам больно от чужой боли, но зато нас радует чужая радость. То есть мы переносим на себя эмоции, испытываемые кем-то, кого мы видим или слышим.