к суверенитету. И здесь Россия должна поддержать Германию, желающую играть бóльшую роль в принятии политических решений. Что, в свою очередь, должно сказаться на поведении руководства США и Британии, которые всё чаще наталкиваются на возрастающее недовольство своего населения. Примером чего стали лондонские погромы и акции Occupy Wall Street в США. Из этого, как следствие, вытекают другие проблемы, прежде всего социально-экономические. В этом плане действия России, направленные на вскрытие противоречий на Западе, в первую очередь в Америке, указание на огромное количество нарушений в области прав человека и демократии со стороны российского МИДа вызывают симпатию по всему миру. Неудивительно, что по балканскому процессу у России сейчас в Европе больше сторонников, чем раньше. Правда должна быть на нашей стороне, а для этого России, безусловно, необходимо действовать, основываясь на принципах нравственности и справедливости, но с опорой на силу. Только такая позиция может обеспечить нам поддержку общественного мнения на Западе и увеличить количество наших союзников.

Поляризация европейского общества вскрывает контуры новой геополитической модели внутри Европы, разделённой на два лагеря. С одной стороны, мы имеем евроконтинентальные государства — это страны Центральной Европы, прежде всего Германия, а также Франция при некоторых президентах, которые были заинтересованы в сближении с Россией по геополитическим, энергетическим и экономическим причинам. С другой стороны, в Европе присутствуют евроатлантистские государства. Это Англия и бывшие страны советского лагеря из Восточной Европы, которые сегодня ориентированы на США и готовы ради доказательства своей преданности на всё. Но и там всё громче звучат голоса в пользу сближения с Россией. То есть поляризация в Европе происходит по геополитическому принципу — ориентация на США vs ориентация на континентальную интеграцию.

В отличие от 1999 года, когда в США наблюдался абсолютный национальный консенсус относительно того, что сербы — «плохие ребята», которых надо бомбить, а бедные албанцы от них страдают, сегодня в американском обществе такого консенсуса нет. Показателем стало то, что накануне признания Косово три ведущих американских внешнеполитических эксперта, среди которых Лоуренс Иглбергер (посол США в Белграде в 1980-е, позже госсекретарь США) и Джон Болтон (американский ястреб, бывший представитель США в ООН, который не любит ни русских, ни сербов) написали статью о том, что США надо изменить позицию по Косово. Что, они вдруг полюбили сербов? Или русских испугались? Ни то, ни другое. В своей статье они весьма обоснованно доказывают, что позиция безоговорочной поддержки косовского сепаратизма вредит в первую очередь самим США. Всё это говорит о том, что даже среди американских элит нет единой позиции относительно Косово. Да и в Европе уже нет того единства мнений относительно необходимости силового воздействия на Сербию, какое было ещё в 1999 году, когда несогласных с американской агрессией просто «ломали через колено», заставляя признать, что гуманитарные бомбардировки «Милосердный ангел» — это благо и для Европы, и для сербов. Сейчас обосновать такую позицию значительно сложнее. К числу не поддерживающих жёсткие меры давления на Сербию можно отнести Испанию, Грецию, Кипр. Очень недовольны действиями американцев в Косово в Румынии, имеющей головную боль в Трансильвании. Несогласие всё чаще звучит и в континентальной Европе. Даже эти государства, абсолютно зависимые от США, демонстрируют наличие национальной суверенной позиции по данному вопросу.

Ситуация вокруг косовской проблемы важна для Европы тем, что она впервые за последние десятилетия безропотного подчинения США совершенно чётко заявляет о собственном видении европейской политики. Пускай пока не на основании полного консенсуса, но даже такая частичная демонстрация неповиновения воле США для Евросоюза уже большое достижение. Потому как признавать или не признавать — всё равно будут решать на уровне национальных государств. Сам же ЕС как механизм именно на примере решения косовской проблемы пока демонстрирует свою несостоятельность, и виной этому — непомерное внешнеполитическое влияние США.

Варианты решения балканской проблемы

Эпоха национальных государств уходит по мере наступления многополярности — эпохи больших блоков. В новом формате глобального мироустройства косовскую ситуацию можно решить либо путём интеграции всего балканского анклава в Евросоюз при условии принятия им независимых от Америки стандартов ведения внешней политики, чего США всячески стараются не допустить. Либо путём интеграции всего бывшего югославского анклава в единый евразийский стратегический блок с участием России — но уже иной, сильной, чего также не хотят допустить американцы. Их задача — создать на Балканах зону нестабильности между Россией и континентальной Европой. Исходя из этой логики, они и действуют все эти годы, окружая Россию санитарным кордоном, состоящим из очагов дестабилизации — от Прибалтики через всю Восточную Европу с заходом на Балканы, Кавказ и далее везде вплоть до Японии. Эта стратегия удушения континента, «стратегия анаконды», будет реализовываться либо до полного завершения, пока от России ничего не останется, либо до пресечения американского глобального доминирования, то есть до полного завершения так называемого однополярного момента.

Обернуть ситуацию нашего «удушения» вспять можно только, во-первых, позиционированием России в качестве самостоятельного геополитического субъекта на Евразийском континенте, что происходит последнее время, а во-вторых, началом симметричных ответных действий. России необходимо прорвать санитарный кордон, получив прямой выход на континентальную Европу. Ответ США — предотвращение вхождения Украины в Евразийский союз через её захват посредством кровавого майдана, а также блокирование газопровода «Южный поток», так как в этом случае Сербия и Балканы в целом стали бы промежуточным плацдармом на пути России к тёплым морям — Адриатическому и Средиземному.

Нашим стратегическим ответом на стратегию «Анаконды» должно стать разжигание очагов сепаратизма и нестабильности в Америке по побережьям, в индейских резервациях и Техасе. Америка — это лоскутное одеяло, которое трещит по швам, и организовать там очаги сепаратизма ещё легче, чем в России. За плечами евразийских народов — века совместного проживания, общей истории. У американцев нет ничего, что сплачивало бы их слепленную из чего попало нацию, кроме постпозитивистского образа общего врага — сначала одного, потом другого, третьего… Двести лет принудительной толерантности случайного атомизированного сброда, приехавшего из Европы, по линейке расчерченные штаты-государства — территориальное деление, которое вообще ничего не отражает. А значит, ничего вместе и не держит.

Ситуация, к которой привело признание Косово, иначе как понятием «гуманитарная катастрофа» не определишь — поток беженцев, настоящий исход сербов, которых уже больше 100 тысяч. Но и для них граница между Северным Косово и Сербией сейчас закрыта. Возникают перебои со снабжением продуктами, электричеством, медикаментами. Для России это повод вмешаться самым активным образом. Гуманитарная катастрофа возникает везде, где Америка пытается реализовать свои интересы. Главная задача США — заставить нас заниматься внутренними проблемами и не мешать