– Ознакомьтесь, если все так, пишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано». И подпись.

Алена пыталась сосредоточиться, но от волнения строчки перед глазами прыгали, буквы расплывались, смысл ускользал. Да и думать ни о чем, кроме как о Максиме, не могла.

– А Максим Явницкий? Что с ним будет? – спросила она срывающимся голосом.

Дознаватель поднял на нее равнодушные рыбьи глаза.

– Это решать суду.

– А сейчас он где?

– Сейчас еще здесь, с ним работают. А вообще, пока идет делопроизводство, он будет находиться в следственном изоляторе, – сухо ответил дознаватель, передав ей подписанный пропуск.

– А что можно сделать? – чуть не плакала она, не глядя взяв бумажку.

– Делать будем мы, – пробормотал он, перебирая папки на столе. Затем поднялся из-за стола и прошел к стеллажу, всем своим видом показывая, что разговор закончен.

Покинув отдел, Алена еще несколько минут стояла в нерешительности, напряженно всматриваясь в серое здание полиции, в безликие окна, зарешеченные на первом этаже: где там сейчас он? Что делать?

Она снова набрала отца и снова прослушала механический голос автоответчика. Куда же он запропастился, когда так нужен?!

* * *

С Жанной Валерьевной и Артемом Алена не виделась с самых похорон, а дома не была еще дольше. И при других обстоятельствах ни за что не поехала бы. Но теперь не до старых обид и счетов, не до церемоний и уязвленного самолюбия. Вероятно, мачеха знает, где отец? А нет, так она и сама, наверное, может к кому-нибудь обратиться за помощью.

Пока ехала в коттеджный поселок на такси, ей позвонила хозяйка. Накинулась сразу же:

– Я все знаю! Я в ужасе просто! Я верила тебе, хорошо относилась, а ты… Я даже внучку свою тебе доверила. Представляю, чему ты там ее учила. Как ты могла устроить из моей квартиры наркопритон?! А еще студентка называется.

Хозяйка верещала так, что Алене едва удалось вставить слово:

– Никакой наркопритон я не устраивала.

– Вот как? А у кого сегодня был обыск? У кого нашли наркотики? Я все знаю! И знаю, что ты с этим наркодилером непотребством занималась в моей квартире!

– Это неправда!

– Сегодня же выметайся оттуда! Чтобы до вечера все вещи вывезла. Ясно?

– Но я заплатила за квартал вперед. Еще целый месяц…

– А это, дорогуша, будет компенсацией за обманутое доверие. Я предупреждала, что квартиру сдаю порядочной девушке, а не… В общем, так: если сегодня вещи не вывезешь, завтра я приду с полицией.

Алена сбросила звонок. Спорить сейчас с ней не было никаких сил. Еще и водитель поглядывал на нее настороженно в зеркало, видимо, слово «наркопритон» не понравилось. Расслабился, только когда получил деньги.

Открыл ей дверь Артем. Видно было, удивился. Лицо так и вытянулось.

– А отца нет, он в отъезде, – сообщил, пропустив приветствие.

– Я к Жанне Валерьевне.

Он молча посторонился, давая пройти.

– Подожди в гостиной, сейчас она спустится.

С этим домом и с гостиной, в частности, столько всяких воспоминаний было связано! И неприятных, и волнующих. Вот здесь, именно на этом месте они сидели с Максимом на полу, и она обрабатывала ему сломанные пальцы. Тогда она была в ужасе, а сейчас тот вечер вспоминается с теплом, как один из счастливых моментов.

– Здравствуй, Алена, – вывела ее из раздумий Жанна Валерьевна.

Выглядела она, как всегда, безукоризненно – макияж, укладка, дорогой костюм. Будто не дома сидела, а собралась на прием. И держалась, как всегда, холодно и благовоспитанно. Это, пожалуй, уметь так надо – столь явственно источать неприязнь, не выходя ни на йоту за рамки безупречной вежливости.

– Здравствуйте, – ответила Алена и растерялась: с чего начать? Как ей все объяснить? Не вывалить же просто: ваш сын в тюрьме.

– У тебя какое-то дело?

– Я не могу дозвониться до отца, – нашлась наконец.

– Он уехал.

– А куда? Надолго? С ним как-то можно связаться?

– А что случилось? – Мачеха, видимо, уловила нервные интонации и тоже встревожилась. – С Максимом что-то?

– Да. Его забрали в полицию.

– Как?! За что?! Когда?! – От ее спокойствия и выдержки вмиг не осталось и тени.

Жанна Валерьевна плакала, причитала, терзала ее расспросами, а Алене самой требовались ответы. Где отец? Как его найти?

– Почему, если наркотики нашли в твоем доме, взяли его, а не тебя? Ты наркоманка?

– Да нет же!

– Тогда почему они у тебя нашли их? Откуда они там взялись? Почему мой сын в тюрьме? Все из-за тебя! Ты – просто проклятье для нашей семьи! Ты все разрушаешь! Ты жизнь моему сыну сломала!

Она, не сдерживаясь, рыдала в голос. На шум спустился и Артем.

– Что, кто-то опять умер?

– Из-за нее Максима… – всхлипывала Жанна Валерьевна, – Максима могут посадить. Он в каталажке сейчас.

Понимая, что от мачехи сейчас толку никакого, Алена обратилась к нему:

– Артем, ты-то можешь сказать, где отец? Как его найти? Он ведь может помочь…

Артем растерялся, потом промямлил:

– Он сейчас вообще нам никогда не говорит, куда и насколько уезжает. У него, – он опасливо оглянулся на мать и тише добавил: – У него, по ходу, другая семья. Но я понятия не имею, как с ним связаться. Давай попробуем позвонить в пароходство. Только… Он там всех предупредил… Короче, они там его все покрывают. Мы уже звонили вчера. Они твердят одно, как заведенные: «В командировке. Больше ничего не знаем». Но попробуй – вдруг?

Артем продиктовал номер приемной пароходства. Ответила секретарша, но ничего толком не сказала. Повторила все то же, что до этого говорил Артем.

– Может, есть еще какие-то контакты?

– Ну есть. Но толку? Он им велел молчать, чтоб мать его не допекала, они и молчат. Но пробуй. Может, получится. Вот есть телефон водилы, Нины…

– Нины? Это его ассистентка?

– Ну да…

Нина сразу же узнала Алену, даже, судя по голосу, обрадовалась:

– О, какие люди! Как жизнь самостоятельная?

– Нина, я в беде. Мне срочно нужно связаться с отцом.

– Что случилось?

– Потом расскажу. Нина, ты можешь ему передать, что он мне нужен?

– Передам, – пообещала она.

Отец перезвонил буквально сразу.

– Папа! – воскликнула она и заплакала.

– Алена, с тобой все в порядке? – встревожился он не на шутку. – Где ты? Что произошло?