Закрыв глаза, Грейс застонала. Однако что сделано, того не воротишь. Бросив рассеянный взгляд на захваченный в самолет журнал, она полезла в сумочку, надеясь найти там что-нибудь читабельное, кроме старых счетов за такси.

Ее пальцы нащупали что-то тонкое, широкое и сложенное пополам — ах да. Ну разумеется. Проклятый коричневый конверт. Содержащий рукопись клиента Марии, ош-шень хорошего человека. Которую, несмотря на многократные обещания, она так и не удосужилась прочитать.

Грейс достала конверт. Естественно, рукопись окажется полной чушью. Какими за небольшим исключением оказываются все невостребованные рукописи. Но их, как правило, хотя бы представляют в более презентабельном виде, обычно в новых пластиковых скоросшивателях, отпечатанные через два интервала. Для вместилища гениального творения, решила Грейс, мятый, грязный и потрепанный конверт, покрытый таинственными восточноевропейскими марками, выглядит неподобающим образом.

И все же чем раньше она начнет читать, тем быстрее составит список причин, чтобы объяснить Марии, почему «Хатто» не сможет опубликовать эту книгу. К счастью, не очень большую — всего пара глав, с облегчением отметила Грейс. Судя по всему, работа продолжается. Что ж, сейчас она ознакомится с рукописью, и, по всей видимости, на этом все и закончится.

Кашлянув, Грейс вздохнула и без энтузиазма пробежала взглядом по первой странице.

«ЦЫГАНЕ ИЗ ТВИНКИ-БЕЙ: детская сказка» Детская сказка. Область литературы с самой жестокой конкуренцией. Как и всем в издательском бизнесе, Грейс было прекрасно известно, что после головокружительного успеха книг о Гарри Поттере рынок литературы для детей оказался переполнен творениями всевозможных авторов, пишущих о юных чародеях. К этому надо добавить, что деятельность «Хатто» в области детской литературы была еще менее успешной, чем во всех остальных, хотя, казалось, хуже уже некуда.

Наверное, читать дальше нет смысла. Но она дала слово Марии. И, сознавая, что до тех пор, пока она не прочтет рукопись, этой истории не будет конца, Грейс подперла подбородок рукой и начала читать.

В детстве я жил в Ирландии, на берегу бухты Твинки-бей. Это было волшебное место — и здесь жили волшебные люди. Каждую ночь семейство ирландских цыган выходило плясать на песчаный берег. Так начинались все приключения. Я лежал в своей маленькой белой кровати, не в силах заснуть, и слушал доносящиеся из темноты звуки скрипок, звавших меня. Я бесшумно соскакивал с кровати, проходил на цыпочках мимо спящего кота, шептал: «Тихо!» бдительной сторожевой собаке. Я крался через сад неслышно, словно лиса…

Грейс нахмурилась. Гм. Неплохо. Можно даже сказать, довольно мило.

…до узкой извивающейся лестницы в глубине, ведущей вниз к берегу. Через несколько секунд я уже был вместе с цыганами. Оказавшись на побережье бухты Твинки-бей, я присоединялся к танцам, становившимся все быстрее и быстрее, горячее и горячее, пока наконец нас не поднимало в воздух и не увлекало вверх. Тогда начинались настоящие приключения…

Эта книга никогда не будет опубликована. А если ее и опубликуют, она не будет иметь коммерческого успеха. Рынок детской литературы переполнен. Неизвестный автор. Первая книга. И тем не менее Грейс, читая, дала волю своему воображению. Она воспарила к крышам вместе с мальчиком в пижаме и семейством летающих цыган, унесших ее в далекие страны. Грейс поймала себя на том, что смеется вслух, но на следующей странице ее глаза защипало от слез. Человек, написавший эти строки, несомненно обладал редким талантом. Сюжет был динамичным, захватывающим. Грейс не могла поверить, что эту книгу написал лысый одинокий мужчина, сомневающийся в своих силах. Дочитав до последней страницы, она с сожалением свернула рукопись и убрала ее в потертый конверт. Показавшийся ей значительно более подходящим вместилищем гениального творения, чем прежде. Откинувшись назад, Грейс задумалась.

Ее пальцы мягко постукивали по грязному конверту. Несомненно, повествование далеко от завершения. Не менее очевидно, что у нее в руках что-то необыкновенное.

Грейс подумала про Элли. Какое суждение вынесет об этой книге ее подруга? Грейс не сомневалась в том, что ошиблась. Вероятно, рукопись представляет собой полную чушь. И все же не будет ничего страшного, если она покажет ее Элли. В конце концов, в последнее время Элли повадилась рыться в архивах Адама Найта, утверждая, что в этих древних залежах можно найти все что угодно, в том числе и неопубликованного Шекспира.

И, разумеется, если произойдет чудо, если Элли понравится рукопись, если книга будет опубликована, Грейс хотя бы частично искупит этим свои недавние прегрешения. Ибо если «Хатто» когда-либо и нуждалось в помощи, то именно сейчас. Боевой дух сотрудников издательства упал до небывало низкого уровня. Элли переполняли цинизм и отчаяние. Адам недавно забыл в автобусе Эвфемию Огден — правда, рукопись, а не саму писательницу из плоти и крови. Но как только автор «Нашей мамы» вернется с ежегодных итальянских каникул, разразится грандиозный скандал.

Иниго Тонгсбридж и Тенебрис Люкс с негодованием требуют увеличения гонорара, хотя объем их продаж едва достиг двузначных величин — на двоих. А тем временем Глэдис, секретарша, занялась своим любимым делом — пророчеством надвигающейся катастрофы. «На моей памяти «Хатто» видало плохие времена, — замогильным голосом говорила она, — очень плохие. Но такого, как сейчас, еще не было».

Хуже всего, если такое возможно, дела обстояли в отделе продаж, чей новый глава, тщедушный бывший учитель по имени Филипп, до сих пор не мог оправиться после того, как в первый же день работы на новом месте его вызвал к себе разъяренный директор книжного магазина, пообщавшийся перед тем с Тенебрисом Люксом. С тех пор Глэдис не раз докладывала о том, что Филипп с затравленным видом читает объявления о вакансиях в «Учительской газете».

Отмахнувшись от очередного предложения шампанского, Грейс твердо решила биться до последнего. Если она удвоит — нет, утроит свои усилия, это обязательно скажется на работе издательства. В последнее время она попала в полосу невезения. Ее раздавили мелкие неудачи, но теперь она просто обязана стать сильнее. Менее впечатлительной. Хватит терять время и силы на такие Преходящие глупости, как Генри Мун. Все, с нее довольно. Отныне она будет смотреть на жизнь с оптимизмом. Даже встречу с Дьюком надо будет обратить во благо, а не использовать в качестве оправдания для очередных терзаний. Она будет смотреть на это как на сигнал к пробуждению. Заставивший ее очнуться и заняться делом. В первую очередь на работе.

Для начала нужно перестать позволять неурядицам личной жизни калечить жизнь профессиональную. Сион, Генри, даже Том — все они отправятся в крепко закрытую коробку с надписью: «Преданы забвению». Грейс дала себе слово, что отныне на первом месте для нее будет карьера. Разумеется, впереди ее ждет много трудностей. В ее работе трудностей хоть отбавляй, и в прошлом ей уже не раз приходилось убеждаться в этом на собственном опыте. Но теперь она будет воспринимать каждую неудачу как вызов. В конце концов, даже самая черная грозовая туча имеет золотистую кайму, подумала Грейс, выглядывая в иллюминатор, — хотя та, через которую пролетал сейчас самолет, была внутри однообразно серой.