Бароны Райан, Дилон и Хастлингер благоразумно затормозили, не становясь между двумя чародеями в магической схватке.

Рядовые солдаты и вовсе, увидев отсветы магических чар, принялись осторожно пятиться назад, не желая становиться случайными жертвами поединка волшебников.

– Не сдюжит! – Дилон по привычке смачно харкнул, наблюдая за худощавой фигурой их нового союзника.

И впрямь, на фоне высокого широкоплечего магистра, выглядевшего в своих роскошных одеяниях весьма представительно, поджарый Готфрид Эйнар в неброской кожаной броне смотрелся не слишком внушительно.

– Сдается мне, мы поставили не на того, – поддержал приятеля Райан.

Заграс выглядел не только весьма уверенно и решительно, но и его магия создавала впечатление более мощной. Пламя на кончике посоха разгоралось, уже стали видны очертания заплясавшего огненного вихря, готового сорваться и ринуться на врага по воле хозяина.

– Похоже, надо отступать, – Дилон оглянулся, оценивая свободный проход на улочке, по которой они прошли в центр города.

Где-то еще продолжали сражаться. Старая дружина бывшего властителя Виленсбурга никак не желала сдаваться, отчаянно рубясь с захватчиками до последнего вздоха. Упорные и бесстрашные, они не просили пощады и сами не брали в плен.

– Я бы не торопился, – возразил Огарт.

В отличие от двух других баронов, хозяин Ласточкина гнезда уже видел ансаларца в колдовском бою и не испытывал на его счет сомнений. Помнится, мэтр Шабриз тоже выглядел непобедимым повелителем стихий, могучим и бесстрашным, способным сокрушать горы. И где он теперь?

Словно в противовес действию Дилона, все настойчивее поглядывающего назад, Хастлингер сделал шаг вперед, выходя на самый край площади.

Увидев его маневр, хозяева Скалистого зубца и Медвежьего угла заколебались. Дело серьезное. Если вдруг произойдет чудо и молодой лорд все же прикончит старого хрыча, то их поведение в свете этих событий будет выглядеть, мягко говоря, не слишком подобающим. Тут и до обвинений в трусости недалеко. А такая слава им и даром не нужна. Это самое поганое, заиметь репутацию труса. От нее избавиться сложнее всего. Даже бросайся ты после в самые жаркие места битвы с мечом наперевес, доказывая, что ничего не боишься, тебе все равно никогда не забудут тот случай, когда твоя храбрость оказалась под сомнением.

Можно сколько угодно вырезать невинных крестьян и прослыть кровавым палачом – никто и слова не скажет.

Можно убить всех ближайших родственников, чтобы убрать претендентов и занять престол – максимум, что последует, это легкое общественное порицание за чрезмерную жестокость.

Такие поступки прощаются и не считаются чем-то постыдным.

Но трусость… Нет, это совершенно другое. Презрение гарантировано, вплоть до полного отказа признавать в тебе одного из своих. Какими бы землями и замками ты до этого ни владел.

Поэтому оба барона тоже шагнули вперед, вставая вровень с Хастлингером. Пусть они и не из Срединных королевств, но правила игры знали отлично. И хорошо понимали, какая может быть судьба у дворянина, замеченного в малодушии.

Тем временем магистр все же нанес первым удар. Огромный поток огня сорвался с длинного посоха и устремился к одиноко стоящей фигуре темноволосого парня.

На краткий миг зрителям показалось, что вот и все, схватка закончилась, не успев толком начаться. Что от наглого юнца, посмевшего бросить вызов одному из стихийных владык, ничего не осталось, кроме кучки обугленных головешек. Настолько сильной выглядела колдовская атака.

Но ансаларец сумел удивить. Причем как невольных свидетелей схватки, так и своего оппонента.

Сгусток фиолетового пламени, до последнего момента лениво переливающийся в его ладони, вдруг скакнул вверх, на лету разворачиваясь в лиловую полусферу.

Вся собранная мощь стихии огня обрушилась на мгновенно сотканный щит. Обрушилась и разорвала на мелкие части. Но при этом и сама потеряла напор, превратившись в едва заметную струйку пламени, не причинившую противнику никакого вреда.

Первый раунд закончился вничью.

Готфрид насмешливо усмехнулся.

– И это все, на что ты способен, старик? – лорд сделал движение, поведя рукой перед собой. – Тогда мне жаль ваши кланы. У них нет достойного будущего.

Сказанные язвительным тоном слова вызвали у магистра приступ острого бешенства.

– Отродье Бездны! Сопляк! Я сотру тебя в пыль и развею твой прах над скотомогильником!

Похоже, давненько со старым магом не разговаривали подобным образом. Заграс брызгал слюной и орал, вместо того чтобы молча ответить на наглую выходку, как поступил бы обычный волшебник. Всего несколькими фразами фиолетовоглазому удалось вывести его из себя.

А вот Клинок Заката не опустился до повторного оскорбления. Он уже добился всего, чего нужно. Магистр потерял самообладание и тем самым подставился.

Откуда ни возьмись налетел колючий злой ветер. От него дыхнуло столь нестерпимой опасностью, что бароны не выдержали и все-таки сделали малюсенький шажок назад.

Следуя за движением руки ансаларца, в воздухе родился вытянутый силуэт изогнутого полукругом плотного сгустка тумана.

В следующую секунду из его недр вылетел пучок черных извилистых молний.

– А-аааа!!! – заорал Заграс, едва успевший вскинуть ладонь в охраняющем жесте.

Соткать щит он успел, несмотря на овладевшее им бешенство. Мастерство полноправного члена Совета кланов четырех стихий никуда не исчезло. Только наполнить защиту достаточным количеством энергии у него все же не вышло. Банально не хватило времени. Совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы три антрацитных росчерка пробили зачарованную преграду и вонзились в подставленную беззащитную кисть. Человеческая плоть не выдержала, мгновенно покрылась ожогами и волдырями, пальцы обуглились, превратившись в обгорелые изувеченные обрубки.

– Во имя остроконечных сосцов Эры, как он его приложил! – не сдержавшись, ругнулся Дилон, помянув богиню любви из Пантеона Девятерых.

– Да, солидно, – вторил ему Райан, тоже ошарашенный удачной атакой ансаларца. А точнее, ее впечатляющим результатом. Левая рука волшебника вместе с рукавом алой мантии обуглилась и почернела, культей повиснув вдоль тела.

– Это еще не конец, – хладнокровно заметил Огарт, охладив пыль приятелей. – До победы еще далеко.

И действительно, невзирая на полученную серьезную рану, огневик и не думал сдаваться или бежать от юнца, неожиданно оказавшегося весьма грозным противником.

– Слуги! – воскликнул Заграс, взмахивая посохом.

Справа и слева от него взвихрились небольшие смерчи, сотканные из языков первородного пламени. В верхней части огненных вихрей легко угадывались морды диковинных злобных созданий.

– Элементали, – пораженно охнул Хастлингер, более начитанный по сравнению со стоящей рядом парой баронов.