Велвет схватилась за балясину балдахина над кроватью и увидела, что графиня не дышит, но испугалась она не этого. Взглянув в лицо графине, всмотревшись в ее темно-зеленые глаза, застывшие в безжизненном страхе, отметив странное положение ее головы, Велвет сообразила, что у Силии сломана шея. Большие пятна на шее – отметины сильных мужских рук – уже наливались чернотой.

Велвет еще крепче схватилась за балясину балдахина, дрожа всем телом. Боже! Графиня была убита! И она, Велвет, видела мужчину, который это сделал. Кто же это был? Почему он убил ее? И что теперь делать ей, Велвет?

Стараясь не смотреть на неподвижное тело Силии, она попыталась собраться с мыслями. И сразу возник образ Джейсона: высокий мужчина, темноволосый и сильный. «Я презираю эту женщину», – совсем недавно сказал он ей и добавил, что порой испытывает искушение сжать своими руками «ее чудесную белую шею».

Велвет поежилась. Убийца был таким же крупным, как и Джейсон, возможно, даже крупнее, с такими же темными волосами.

Но это не мог быть Джейсон. Безусловно, это не он. Джейсон не стал бы убивать Силию. Но дрожь не проходила, а голова вдруг стала очень легкой и закружилась.

Легкий шум у двери заставил ее оглянуться. Она увидела Джейсона. Он стоял неподвижно, весь напряженный, в изумлении глядя на ужасную картину. Лицо его было столь же бледно, как и ее.

– Боже мой! – воскликнул он, войдя в комнату и остановившись в изножье кровати. – Ради всего святого, что тут случилось?

Несколько секунд он вглядывался в неподвижно распростертое на кровати тело, потом перевел взгляд на Велвет. Заметив белизну ее щек и дрожащие руки, успел в последний момент подхватить ее.

Обморок был недолгим.

– Я… Со мной все в порядке. Смогу стоять сама.

Джейсон, не обращая внимания на слова, нес ее на руках.

– Я увожу тебя отсюда. Ты расскажешь мне, что случилось с Силией, а потом мы решим, что нам делать.

Они направились не к парадной лестнице, как она думала. Джейсон, прижимая ее к груди, стал спускаться по лестнице черного хода, предназначенного для слуг. Его экипаж ждал в аллее, за конюшней. Усадив ее на сиденье, он приказал вознице остановиться на минуту у парадного входа в особняк и велел кучеру кареты Велвет возвращаться в дом Хавершемов.

– Но как… как ты узнал, что я здесь? – спросила его Велвет, немного придя в себя.

Джейсон ничего не ответил. Он смотрел в окно, крепко стиснув зубы.

– Джейсон!

Он обернулся на ее голос, оторвавшись от своих мыслей:

– Прости. Ты спросила, как я узнал, что ты здесь? – Он потер пальцем переносицу. – Я тоже был у Силии. Надеялся убедить ее рассказать правду. Когда уходил, заметил твой экипаж и решил, что мне следует вернуться и узнать, зачем ты здесь. – Его лицо было напряжено, скулы резко обрисовывались под обтянувшей их кожей. – Что случилось, Велвет? Что ты там делала?

Велвет откинулась на спинку сиденья. Экипаж катил по запруженным улицам, и грохот колес по булыжной мостовой мешался со звуками шагов прохожих и криками уличных разносчиков.

– Леди Брукхерст пригласила меня на чашку чая, – ответила она. – Она обещала рассказать самые последние сплетни о браке Эвери. Она думала, что это должно быть мне интересно, поскольку мы были когда-то помолвлены.

Он только плотнее стиснул зубы.

– Продолжай.

– Когда я приехала, дворецкий сказал, что графиня ждет меня в своем будуаре. Мне это показалось несколько странным, но я не придала этому большого значения.

– Стало быть, она ждала тебя. Думаю, планировалось любовное свидание.

Велвет почувствовала, как ее щеки покраснели от смущения.

– Я недоумевала… Это звучит глупо, но неужели такое возможно?.. Силия могла питать ко мне подобные чувства?

Кулак Джейсона опустился на сиденье.

– Черт побери, Велвет, я ведь говорил тебе держаться подальше от нее! Это на редкость развратная женщина! Одна мысль, что ты могла очутиться рядом с ней, заставляет меня холодеть от страха за тебя. Ты не представляешь, какой дьявол сидит в ней. Я не верю в то, что когда-то мог быть ею очарован.

– Она была очень красива, Джейсон, – негромко произнесла Велвет, не в силах избавиться от видения неподвижного тела Силии, распростертого на кровати.

Он тяжело вздохнул и движением руки забросил упавшую на лоб прядь волос.

– Рассказывай остальное, – произнес он.

Велвет перевела дыхание и сложила руки на груди.

– Я ждала ее в будуаре, но Силия так и не появилась. Затем я услышала шум в ее спальне. Открыла дверь и увидела, что она лежит на кровати, – ты тоже это видел. Потом я увидела человека…

Джейсон резко дернулся:

– Ты видела его! Ты видела человека, который убил ее?

– Только мгновение.

– И, думаю, он тоже заметил тебя?

Холодок страха пробежал у нее по спине. До сих пор она старалась не думать об этом.

– Да.

– Черт побери, я же велел тебе держаться подальше от нее! Я боялся, что-нибудь может случиться. Проклятие, неужели ты пропускаешь мимо ушей все мои слова?

– Только когда я могу сделать что-то, чтобы помочь тебе. Я должна была пойти, Джейсон, как ты не можешь понять? Я…

«Я люблю тебя», – едва не вырвалось у нее, но она не произнесла этих слов.

– Я хотела помочь тебе. Если бы Силию не убили, я могла бы узнать что-нибудь важное.

Джейсон, посмотрев ей в глаза, спросил:

– Это был Эвери, не так ли?

– Нет.

– Если это был не мой братец, тогда кто же? Как он выглядел?

– Честно говоря, он больше был похож на тебя.

– На меня?! И ты думаешь, что ее убил я? Да Силия была единственной надеждой доказать мою невиновность. Какого черта…

– Я сказала только, что он был очень похож на тебя. И не говорила, что это был ты. Но ростом и сложением он совсем как ты. Правда, мне показалось, что он несколько крупнее тебя и шире в плечах. А волосы немного темнее твоих. Его лица я не видела.

Под темно-коричневым камзолом Джейсона заиграли мышцы.

– Но ведь ты в этом не уверена, не так ли? И думаешь, что я убил ее.

– Ты сам сказал, что был у нее.

– Я решил, что пришло время поговорить с ней. Нам надо спешить. Я думал, что смогу заставить ее дать показания под присягой.

– И?

– Силия согласилась… хотя теперь это не имеет никакого значения.

Велвет положила пальцы на его руку, ощутив напряжение его мышц, и поняла, что он испытывает сейчас страшнейшую горечь от крушения своих надежд. Скулы еще явственнее обрисовались под кожей щек. На лбу его залегли глубокие морщины.