Я не знал, есть ли у нас шансы, сколько времени осталось до взрыва. Но тон Кевина говорил о многом. В поисках выхода я посмотрел направо – рама пассажирского окна оказалась смятой. Машину буквально расплющило от удара. Единственным выходом была узкая щель прямо передо мной – все что осталось от лобового стекла.

Я протиснулся в нее, расцарапывая руки, ноги, живот, и оказался на помятом белом капоте. Я видел, как из меня струится кровь, стекая по ногам и обуви прямо на искореженный металл. Я был потрясен и плохо понимал, что все это происходит со мной. Жизнь покидала меня капля за каплей, очень медленно, и, когда я впервые понял, что она может окончиться, стало очень страшно. Я ощутил слабый, словно испуганный прилив сил, и попытался осознать случившееся. Это далось нелегко, и я зарыдал. Что я успел сделать?

В глазах потемнело, я почувствовал, что снова теряю сознание, и решил, что это конец.

Из состояния транса меня вывел яркий блеск на смятом капоте. Это в крови, разлитой по искореженной машине, сверкая, отражался свет. Подняв голову, я увидел потрясающую полную луну на темном небе. Просто невероятная картина – никогда раньше я не видел такой луны! Очень близкая, огромная, яркая, красивая. Я почувствовал, что ничто больше не связывает меня с руинами моей жизни – только с небесами и волнами синего света, струящимися по ночному небу. Не осталось ни боли, ни ощущений – ничего, кроме полной тишины… Этот момент я запомню на всю жизнь. А затем меня охватило чувство сосредоточенности. Но оно не пришло извне – никогда раньше я не был до такой степени собой.

В тело вернулась уверенность, и меня накрыла волна огромной благодарности, чувство признательности за то, что я жив… До сих пор не могу подобрать слов, чтобы описать всю гамму испытанных тогда чувств! Казалось, Господь снизошел ко мне, утешил и вручил золотой билет на еще одну жизнь. «Бери, дитя Мое! Ты снова живешь, можешь любить и делать нечто важное. Иди и действуй, потому что теперь ты знаешь: время уходит».

Помню, как в ту ночь поднял голову к небу, с благодарностью принимая этот дар. Спасибо. Спасибо. Я буду достоин его. В моей жизни появилось ни с чем не сравнимое чувство признательности, которое не покидает меня до сих пор. В глазах стояли слезы радости. И впервые за многие месяцы запела моя душа.

* * *

После аварии прошло уже шестнадцать лет, а я до сих пор каждый день чувствую величайшую благодарность за то, что нам с Кевином достался в жизни «золотой билет» – второй шанс. Мы оба живы, и у нас все хорошо. Я часто думаю о той аварии, и сейчас, годы спустя, понимаю, что она полностью изменила мою жизнь. Всего за несколько минут я погрузился в глубины своего сознания, в мысли о своей человеческой сущности, а через считаные секунды поднялся над физическими ощущениями и соединился с иным сознанием – глобальным, не знающим ни боли, ни границ. Мое сознание изменилось, полностью поменялись мои представления о жизненных ценностях, и я решил сделать все для того, чтобы жизнь моя обрела смысл. Прикоснувшись к высшему сознанию, впервые в жизни познав и ощутив существующую вне меня силу, я понял, что автокатастрофа помогла мне на собственном опыте почувствовать два основных начала, которые философы, психологи, нейрофизиологи и искатели смысла вкладывают в слово «сознание».

С точки зрения науки, сознание приравнивается к разуму, то есть к человеческой способности к мышлению и самоосознаванию. Я мыслю, значит, я существую – квинтэссенция этого подхода. Нейрофизиология изучает психическую деятельность, пытаясь найти то, что определяет наше самосознание и формирует разум как единое целое. Нейрофизиолог Антонио Дамасио в своей книге The Feeling of What Happens: Body and Emotion in the Making of Consciousness («Чувство происходящего: роль тела и эмоций в ощущении сознания») называет сознание «осведомленностью организма о собственном я и об окружающей среде». Такое представление об осознании своего внешнего и внутреннего мира, испытываемое главным образом благодаря ощущениям, представляет собой подход, который лучше всего определяется выражением «мыслительное сознание».

Эзотерически сознание определяется и описывается как не свойственная человеку – космическая или божественная – энергия или сила. Бог моргнул; значит, я существую – вот суть этого подхода. Духовное, или возвышенное, начало в сознании – это предмет религиозных и духовных исканий, направленных на поиск силы, благодаря которой существует не только человеческое сознание, но и вся Вселенная. Эта точка зрения рассматривает сознание как нечто не только испытываемое разумом или воспринимаемое органами чувств, но существующее вне физической оболочки, как связь с энергией или единством, не имеющим физического воплощения и не доступным когнитивному пониманию. Эту точку зрения можно назвать «трансцендентным сознанием».

Стремление подняться на самый высокий уровень сознания – важнейшее свойство человека разумного. Какова она, жизнь, на высоком уровне человеческого сознания? Как перешагнуть его границы?

Мы стремимся лучше контролировать свое мыслительное сознание, вместе с тем стараясь уйти от него, чтобы соединиться с сознанием более высокого порядка. Значит, мы хотим больше контролировать свою жизнь, но при этом многие из нас ощущают потребность подчиниться Высшим силам. Авария, в которую я попал, и последующая моя жизнь научили меня тому, что эти две силы не исключают друг друга. В этой главе мы рассмотрим оба представления о сознании и попытаемся понять, какое из них ведет к самому яркому и активному существованию. Этому стремлению я уделил больше внимания, чем другим (и глава получилась самой длинной), потому что оно крайне редко становится предметом обсуждения в нашем гиперактивном современном мире, хотя остается мощным двигателем всех наших действий.

Что мы имеем в виду, когда говорим о человеческом сознании? На протяжении большей части истории человечества под этим подразумевалось то, что дает нам возможность понимать, знать, думать и управлять своим разумом. Относительно любого из этих элементов сознания возникают интереснейшие вопросы о нашем существовании, и каждый из ответов может проложить путь к высокому началу, которого мы ищем.

Сознание обычно ассоциируют с состояниями бодрствования и способности к пониманию и восприятию. Во время сна мы, с точки зрения медицины, уже не осознаем, или просто бессознательны. То же самое можно сказать о людях, находящихся в коме или не способных осознавать происходящее в результате травмы и алкогольного или наркотического опьянения. В соответствии с этим определением, когда не находимся в состоянии бодрствования, мы не способны понимать, чувствовать, предугадывать, оценивать, инициировать и контролировать свои умственные и физические способности.

Бодрствование же означает, что мы отдаем себе отчет во всем, что происходит вокруг нас, а это еще один признак сознания. Если я осознаю, кто я и где нахожусь, что и почему делаю и соответствую ли моменту и социальной среде, значит, могу считаться полноценно функционирующим, сознательным живым существом. По мнению ученых, самосознание в самом широком смысле свойственно исключительно высшим животным.