– То другое… Одно дело – личные отношения, другое – политическая борьба. Каждый зверем становится. После паузы депутат продолжил:

– За казенные деньги почему бы и не взять надежный вездеход? Мне как руководителю депутатской комиссии автомобиль положен. На нем и на охоту ездить сподручнее…

Мигалкой «УАЗ» Скорнякова оборудован не был, но милиционеры на перекрестках, заметив синие государственные номера машины и узнав серию депутатского корпуса, придерживали поток автомобилей, давая возможность представителям законодательной власти проехать быстрее. Делалось это почти не обидно для других автомобилистов. Вовремя поднятая полосатая палка – и все. Ни рева сирен, ни пронзительных свистков.

По дороге Давыдов выяснил, что Виталий Алексеевич работает в Думском Собрании на постоянной основе, получает зарплату и участвует в работе многих экологических организаций. Это отличало его от приезжавшего только на сессии законодателей Давыдова, который был членом нескольких комиссий, но появлялся на их заседаниях крайне редко.

На входе в здание Думского Собрания, отстроенного на Новом Арбате, депутаты предъявили удостоверения и оказались в просторном полупустом вестибюле. Регистрироваться не пришлось – такую процедуру секретариат Собрания не предусматривал. Хочешь – ходи на заседания, хочешь – не ходи.

Место каждого депутата было указано на удостоверении – практически как на билете в кинотеатр. В пределах фракций эти места распределялись по жребию. И фракции также получали места по жребию после каждых выборов.

Скорняков, попрощавшись с Давыдовым, потрусил на балкон, где заседали экологи, а Николай отправился в партер, вглядываясь в золоченые таблички с номерами мест, прикрученные к креслам. Многие кресла уже были заняты.

Солидные мужчины в строгих костюмах и ярких галстуках, ухоженные женщины в деловых нарядах с интересом поглядывали на Давыдова. Скорее всего, они входили в большую промышленную фракцию. Многих прежний Давыдов, наверное, знал лично. Новоиспеченному депутату ничего не оставалось, как ограничиться общими поклонами и безадресными улыбками.

– Головой он, пожалуй, и впрямь ударился неслабо, – раздался довольно громкий голос, когда Давыдов миновал очередную группку мужчин, окруживших одно из кресел.

Николай нисколько не сомневался, что речь идет о нем. Но что ему нужно было сделать? Возмутиться? Попытаться выяснить отношения? Или все же ничего не заметить? Он выбрал последнее.

Из дальних рядов за молодым математиком пристально наблюдали самые разные люди. Союзники? Или, скорее, оппоненты, враги фракции? Да и такой ли уж однородной являлась промышленная фракция? Скорее всего, и здесь происходили серьезные стычки за дележ пирога госзаказов. Каждому депутату нужно лоббировать интересы группы. А внутривидовая борьба, как известно, зачастую бывает сильнее межвидовой.

Опустившись в «свое» кресло, Давыдов исподтишка огляделся. Через одно место от него сидел приятный седой старичок в очках.

– Здравствуйте, – кивнул ему Давыдов.

– Здравствуйте, Николай Васильевич, – вежливо ответил пожилой депутат. – Как там Савченко поживает?

– Спасибо, все в норме, – дежурно улыбнулся Николай.

Трудно было поддерживать общение, не зная имени-отчества своего коллеги! И Давыдов словно бы замкнулся в себе. На его благо, в именной папке, лежащей на столике перед креслом, нашлось много бумаг, которые не мешано изучить: законопроекты, вынесенные на обсуждение, процедурные вопросы и прочие депутатские дела.

Вскоре места в президиуме были заняты, и председатель, лицо которого показалось Давыдову смутно знакомым, открыл заседание. Скорее всего, Николай видел председателя по телевизору. Не здесь, конечно. Здесь он телевизор смотрел от силы пару раз. В своем мире. И там этот человек тоже был каким-то образом связан с Государственной Думой. Только вот какую фракцию он представлял и как его звали, Давыдов совершенно не помнил. С именем он скоро определится, а фракция… Вовсе не обязательно, чтобы здесь он занимал ту же самую позицию.

Участвовать в заседании оказалось довольно легко. Выступал докладчик по вопросу, тезисы выступления имелись в бумагах всех депутатов, после чего проводились прения, за ними следовало электронное голосование. Оно осуществлялось с помощью универсального депутатского удостоверения, которое нижним концом нужно было вставить в специальную щель на приборе для голосования и нажать на кнопку «за», «против» или «воздержался». По штрих-коду определялся владелец удостоверения, и его голос учитывался электронной счетной системой.

Давыдов старался особенно не высовываться. По некоторым не вполне ясным вопросам он вообще не голосовал, по некоторым – воздерживался. Не хватало еще сейчас из-за ерунды нарушить фракционную политику.

В перерывах между заседаниями к Николаю, как ни странно, никто не подходил, хотя некоторые коллеги бросали на Давыдова вопросительные взгляды. Очевидно, ожидали, что он обратится к ним первым. Но Давыдов оказался не так прост, чтобы раскрывать себя. Не зная никого, да еще под действием «правдосказа». Конечно, сейчас потребность резать правду-матку чувствовалась уже гораздо меньше, но соврать Николай все еще не мог. А что это за политик, если он говорит только правду? И в особенности депутат?

Во время маленького двадцатиминутного перерыва между заседаниями Давыдов посетил буфет. Часовой обеденный использовал для того, чтобы сходить в торговый центр Думского Собрания и подобрать себе два костюма, туфли и полдюжины рубашек, купив все это в кредит.

Там же, в торговом центре, Николай приобрел очередной мобильный телефон. Не стандартный «Корвет», а более дорогую модель, элитную «Бригантину». Волей злого рока Давыдов утратил уже две трубки, причем последнюю – вместе с номером и подключением.

Теперь молодой человек мог позвонить Даше. Девушка все еще гостила у Ляны. Звонку Николая она обрадовалась и пообещала держать связь.

Уже в новом костюме Николай поднялся в зал заседаний. Впрочем, то, что он стал выглядеть приличнее, не изменило отношения к нему коллег-депутатов. Но Давыдов не огорчался. Когда-нибудь познакомится, восстановит связи. Или заведет новые.

Вопрос о вводе войск в Монголию был запланирован на следующий день, семнадцатое мая. И Давыдов, которого совершенно не интересовало выступление министра труда Лоботрясова, назначенное на вечернее заседание, с чистой совестью отправился в гостиницу «Россия». Он надеялся, что Даша согласится поехать с ним куда-нибудь в театр. А еще ведь завтра у нее день рождения… Нужно подумать о подарке. Но для того, чтобы полноценно провести вечер, стоило хотя бы немного отдохнуть.

Николай стоял у стойки регистрации «России», когда к нему подлетел какой-то субъект, радостно восклицая:

– Николай Васильевич! Николай Васильевич!

Вглядевшись пристальнее, Давыдов узнал Семена Кручинина, психолога Института теоретической и экспериментальной физики. Все та же светлая, ухоженная борода, все тот же открытый прямой взгляд. Да только появление очередного знакомого человека буквально перед носом Давыдова сильно насторожило математика.