Кристиан снова зарычал, на этот раз громче и неистовее.

Подхватив Джоли на руки, он уложил ее на кровать и, тут же последовав за ней, прижал своим весом к матрасу. Она раздвинула ноги, и он очутился в мягкой колыбели ее бедер. Упругие завитки на лоне дразнили его плоть, подстрекали, предлагали окунуться в ее тепло.

— Я больше не могу, — произнес он, — просто не могу ждать, чтобы почувствовать тебя.

Джоли отчаянно закивала, прерывисто дыша, когда его член, потирая влажные складки, коснулся напряженного клитора.

— Я… ах… я тоже… не могу больше ждать.

Кристиан скатился с нее, чтобы найти коробку с презервативами, свалившуюся на пол, когда они оба рухнули на кровать. Сорвав крышечку, он вытащил ленту из сцепленных вместе пакетиков, оторвал один, а остальные бросил на импровизированную тумбочку.

Повернувшись к Джоли, он обнаружил, как жадно она пожирает его сверкающими темными глазами. А еще он заметил, что она все еще полуодета. Ему не хотелось, чтобы что-то разделяло их тела, даже презерватив будет лишним, но здесь уж Кристиан не стал спорить. Но вот от футболки и бюстгальтера надо избавиться.

Он уронил презерватив на подушку и, взявшись за футболку, стянул ее через голову и отбросил в сторону. Затем обнял Джоли и стал нащупывать застежку белого бюстгальтера, а она тем временем принялась целовать его плечо и шею, пока он боролся с непослушным крючком. Когда эти восхитительные губы скользили по его коже, задача казалась вдвойне непростой.

Наконец он справился с застежкой и, отбросив ткань прочь, залюбовался представшей его взору картиной. Сливочно-молочная грудь, увенчанная пухлыми розовыми сосками, словно умоляла о прикосновении.

— Потрясающе, — шепнул он, едва дотронувшись пальцами до одного из дивных холмиков.

Затем отстранился, чтобы взять пакетик из фольги, но глаза его все еще были устремлены на Джоли, он не мог прекратить любоваться этим совершенством. Кристиан открыл упаковку, дернув за уголок пакетика куда сильнее, чем требовалось.

Оторвав наконец взгляд от Джоли, он нахмурился, глядя на прозрачный резиновый кружок. И куда, черт возьми, его привязывать? Кондомы же закрепляют ленточками, ведь так?

— Можно я? — попросила Джоли.

Он с облегчением передал ей странную штучку. Прежде ему не доводилось даже видеть презервативы, не говоря уж о том, чтобы пользоваться ими. В те времена, когда они ему требовались, он не видел в них особого смысла.

— Ложись, — сказала Джоли, толкая его на матрас. Словно коленопреклоненная фея, она, усевшись на пятки, повернулась к Кристиану лицом; ее колени были тесно сжаты, скрывая темно-каштановые кудряшки, так перекликающиеся цветом с ее рыжими волосами.

Он вздрогнул, когда Джоли обхватила член рукой, а затем приложила свернутый презерватив к чувствительной головке. Кристиан со все возрастающим интересом наблюдал, как она сжала латексную верхушку, а затем короткими и очень возбуждающими движениями развернула уютную оболочку по всей длине пениса.

На какую-то секунду он задался вопросом, как много презервативов ей довелось надеть на других мужчин, но тут же выбросил эту мысль из головы. В любом случае он будет последним. Джоли никогда больше не займется любовью ни с кем другим. Он понятия не имел, как эту идею воплотить в реальность, а придумать план у него уже не оставалось времени, потому что Джоли, склонившись над ним, начала покрывать поцелуями его бедро. Кристиан больше не мог лежать смирно. Теснота презерватива и эти покусывающие поцелуи сводили его с ума, он просто не мог сдерживаться. Подхватив Джоли, он усадил ее на себя верхом, наслаждаясь тем, как ее бархатисто-гладкая кожа скользит по его телу.

Она рассмеялась в ответ на его столь неожиданную реакцию. В глазах сверкнули радость и желание. Очень взрывоопасная смесь.

Кристиан поцеловал ее, и касание губ, казалось, воспламенило их обоих. Джоли застонала, приоткрывая рот и лаская его язык, а Кристиан, запустив пальцы в ее длинные волосы, углубил поцелуй.

Она снова застонала, жадно покусывая его губы. Изнывая от голода, он опрокинул ее на спину. Джоли снова раскрылась для него, обхватывая на этот раз ногами. Словно приглашая его.

— Детка, я больше не могу ждать, — пробормотал он хрипло.

— Да, — согласилась она, ее голос срывался от желания.

Он приподнялся на руках, головка члена прижалась к ее плоти. Медленно он начал скользить вглубь ее тела по мере того, как тугое влажное лоно принимало его.

— Ты в порядке? — спросил он.

Джоли кивнула, зажмурив глаза и приоткрыв губы.

— О Боже, да.

Опустив голову, Кристиан прикусил ее нижнюю губу и снова толкнулся внутрь, отвоевывая еще дюйм, и еще один, и еще, проникая в это влажное тепло, столь тесно сжимающееся вокруг него.

— Проклятье, — пробормотал он, — там так тесно, так горячо.

Никогда в жизни он не испытывал столь прекрасных ощущений.

Джоли застонала, выгибаясь под его телом, принимая Кристиана еще глубже. Она приподняла бедра, и он погрузился в нее до самого конца.

Он так сильно пытался сдерживаться, что даже мышцы на руках стало покалывать от напряжения. Кристиан не хотел спешить, хотел смаковать каждую секунду. Ее желание окутывало их обоих ароматом корицы. Легкие сокращения лона гладили твердую плоть. В эти минуты, оказавшись в самой ее глубине, он не мог чувствовать ничего, кроме Джоли. Она задохнулась, когда он чуть двинулся внутри нее. Умиротворение, смешанное с желанием, дарило ему больше счастья, чем он вообще когда-либо считал возможным.

Наклонившись, он поцеловал ее, стараясь двигаться как можно медленнее, наслаждаясь теплом мягких губ и сладостью языка. Джоли застонала и обхватила его голову, превращая поцелуй в более страстный и жадный. Она извивалась под ним, поднимая бедра, чтобы принять его как можно глубже. Ее длинные великолепные ноги обернулись вокруг него, крепко сжимая так же, как ее лоно сжимало его плоть.

Кристиан застонал и окончательно потерял голову. У него остались силы лишь на то, чтобы двигаться. Ощущать отклики ее тела и вспоминать. Вспоминать, каково это — быть человеком. Каково это — любить. И быть любимым.

Он погружался все глубже, бешено, отчаянно, но, казалось, Джоли ничуть не смущает то, что он полностью лишился контроля над собой. Она по-прежнему льнула к нему всем телом, сжимая ногами его бедра, вцепившись в плечи, изгибаясь навстречу каждому рывку все с той же дикостью.

— Кристиан, — умоляла она, в голосе звучало такое же неистовство, какое ощущал он. — О боже. — Она содрогалась под ним, ее голова металась на подушке, рыжие волосы опутывали раскрасневшееся лицо.

— Тебе нравится? — он проскользнул до самого конца.

— О, да, да! — Она сжалась под ним, чувствуя, как накатывает оргазм, оказываясь почти на грани.

Кристиан перенес вес тела на одну руку, а другую просунул меж их телами. Ее ноги были широко раздвинуты, подставляя клитор его пальцам. Он коснулся напряженной плоти.