Ну уж нет. У меня так просто по углам не отсидеться.

Где пинками, где уговорами, я поднял на ноги всю свою рать. Смотрите, насколько это возможно, по сторонам, и думайте, что из всего этого может хорошего и плохого получиться. На то вы и герои и всесильные маги, чтобы по сторонам глазеть и оберегать варркана от нежелательных эксцессов.

Но даже потревоженные моим наглым вмешательством, души не обнаружили ровным счетом ничего. Исключительно непроглядную темноту, пропитанную паническим страхом двух человеческих существ. С темнотой души решили не связываться после того, как я, окончательно потеряв ориентацию в пространстве, решил создать небольшое внутреннее освещение. Пустое дело. Даже не пшикнуло.

А с моей родной паникой сознание варркана поступило уж совсем не хорошо. Души окружили ее плотной толпой и принялись ободрять ее примерами из прошлых героических лет. Такого прессинга человеческая душонка не выдержала, вконец растерялась и, назло всем, превратилась в смелость, пугающую своим безразличием к опасности и дерзостью к еще не замеченному врагу.

Пока я удивлялся сам себе, потревоженные души, не заметив более ничего подозрительного, залегли на ранее нагретые места, оставив меня наедине с разбушевавшейся не к месту храбростью.

— Сестра-а! — прокатилось в очередной раз над нашими головами.

— Хорош орать! — довольно браво гаркнул я. А потому что совсем этот голос достал.

— Не глухие! — раздался рядом уверенный наглый тенор Оливии. Я так думаю, что мое сознание и там поработало.

Голос поперхнулся, странно закашлялся, но удивительно, больше не стал нам досаждать заунывными завываниями. Лишь иногда, помогал нам идти верной дорогой.

— «Чуть правее». «Чуть левее». «Хм, хм, хм».

Последние слова относились на счет наших с Оливией едких замечаний в адрес хозяина голоса. Не знаю, что на нас нашло, но мы с девчонкой достойно отметили и отвратительную, без центрального освещения дорогу, и пьяные вопли, и отсутствие скамеек для отдыха.

Может голосу стало стыдно, а может время пришло, но мы с Оливией одновременно споткнулись, чертыхнулись и выскочили в комнату, в которой, троекратное ура, имелось освещение. Вполне сносное, надо заметить. Достаточное, чтобы понять, что попали мы в ту саму комнату, где проживал братишка моей спутницы, выполняющий по совместительству роль Императора.

И мгновенно взревели трубы. И тот час же сорвались с теплых мест души тех, кто повиновался мне. Барабаны варркановского гимна загрохотали с невероятной силой, отбивая четкую поступь. В одно мгновение я превратился из слепого путника в величайшего из варрканов.

Опасность, пока неведомая мне, окружала нас, заставляя вибрировать каждую клетку взвинченного тела. Серебряный меч пылал, предупреждая о близости врага.

Но… я ничего не видел. Только кровать с лежащим на ней взрослым ребенком. Но я всегда помнил, что враг коварен. Его можно не видеть, его можно не ощущать. Но он может быть рядом, на расстоянии кончика меча. Или даже ближе. У самого сердца.

Оливия стояла чуть позади меня и, казалось, чувствовала то же самое. Ее шпага нервно качалась из стороны в сторону, готовая в любой момент совершить замысловатое движение и поразить любого, кто окажется в опасной близости.

Постояв без дела пару минут, и поняв, что в ближайшее время на нас никто, кажется, нападать не собирается, я кивнул девчонке, указывая на кровать. Оливия утвердительно ответила, и мы одновременно стали приближаться к тому, кто в данную минуту валялся в многочисленных одеялах и подушках. Я с одной стороны, Оливия с другой. Ни я, ни она даже не подумали убирать оружие.

Я, почему-то вспомнил свое первое пришествие, когда вот также, совершенно в пустой комнате стоял с обнаженным мечом, окруженный невидимым врагом. Но тогда все закончилось благополучно. Меня встретила черная кошка, и мы решили все мирным путем. Сомневаюсь, что на этот раз дело закончится так же благополучно. Император не принцесса. Церемониться не станет.

— Сестра?!

Над подушками медленно поднялась детская рука.

Первым побуждением было подскочить к королевской койке и одним движением закончить всю эту неразбериху. Но что-то удерживало меня. Император, кем бы он ни был, не позволил бы вот так, легко, практически без боя, предать себя смерти.

Готовый в любой момент обрушить на кого бы то ни было «Лучший», я быстро приблизился к кровати и приставил острие серебряного меча к горлу того существа, которое валялось без движения и, в то же время, посылало на нас всяких противных толстых монстров.

— Лежать тихо и не дергаться, — предупредил я и убедительно покрутил мечом, — Оливия, девочка, сними со стены факел и освети нашего радушного хозяина. А то в потемках я могу нечаянно проткнуть его.

Оливия послушно метнулась, притащила факел и воткнула его в изголовье кровати.

Никогда не видел более жалкого зрелища. Совершенно бледный мальчишка с лицом старца взирал на меня испуганными глазами. Губы его, покрытые крупными трещинами, мелко подрагивали. Казалось, еще немного, и он захнычет крупными горькими слезами.

— Я вернулся, друг мой, — я склонился поближе, — И я привел твою сестру. Не знаю, кто ты и что ты, но если с ней что-то случится, ты немедленно простишься с головой. Оливия, как тебе новый родственник?

Оливия ничего не ответила. Она лишь опустила шпагу, встала перед кроватью на колени и взяла сухую, совершенно прозрачную, ладонь брата в свои руки.

Мне оставалось только неопределенно хмыкнуть. Вот и понимай после этого женщин. То ей немедленно подавай Императора для убийственного дела. То слезы на глазах.

— Эй, девочка, я бы на твоем месте не стал так сильно радоваться. Хочу напомнить, что по всем признакам перед тобой Император. И если ты еще не забыла, то все беды в мире именно от него.

Оливия погладила руку брата, который пялился на нее радостно возбужденными глазами, грустно улыбнулась и только потом соизволила ответить мне.

— Это не Император.

Конечно! И я не варркан, а заштатный дворник. «Лучший» того и гляди, разорвется от натуги, вокруг не продохнуть от темных сил, а она туда же. Не Император. Хотя… Нестыковки на каждом шагу. Может Оливия и права. Нормальный нелюдь, даже с таким небольшим стажем, как Император не позволил бы нам разгуливать перед ним словно на выставке художников экспрессионистов. А тем более, держать в непосредственной близости от такого важного органа как шея оружие. И я еще не знавал ни одного нелюдя, которого можно без всякой опаски подержать за руку.

Плюнув на все приличия и правила, я плюнул на пол опочивальни и убрал меч за спину. Может быть, я совершаю непростительную ошибку, но что остается делать? Присев на край кровати, я внимательно изучил лицо товарища по имени Оливер, и поинтересовался, как можно более равнодушно.

— А ты что скажешь, мой бледнолицый друг? Как насчет Императора?