– Не хлопай дверью, – предупредил он, снова наставив на ее владельца оружие.

Хуан и Э.В.К. взялись за кожаные ручки и потянули их. Двери сдвинулись с места, медленно, пока почти не захлопнулись, и тогда оба мужчины с силой дернули их на себя.

Щелкнули замки.

– Запри.

Послышалось четыре одновременных щелчка.

Э.В.К. окинул взглядом коричневый дом и неосвещенные здания по обеим сторонам от него. Мир вокруг застыл в неподвижности, как на фотографии.

– Выезжай отсюда задом, – приказал убийца. – Медленно и очень тихо. Не включай фары. Если твоя жена выйдет из дома, она поедет с нами.

Не сводя глаз с двери в дом, Хуан завел двигатель, включил задний ход и так доехал до улицы.

Никто не вышел из дома.

– В следующем квартале есть строительная площадка, – сказал Э.В.К.

– Я ее видел.

– Поезжай туда. На скорости пятнадцать миль в час, не больше.

Детектив переключил передачу, проехал квартал и повернул руль против часовой стрелки. Урча, точно кошка, черная машина медленно ползла по пригороду.

Э.В.К. вспомнил про букет цветов, покупка которого почти наверняка задержала детектива по дороге домой.

– Ты трахал другую женщину?

– Играл в покер.

– С полицейскими?

– С приятелями. Много выиграл. – Хуан свернул на поперечную улицу. – Давай я куплю твоей мамаше шубу?

– Тише.

– А как насчет базуки? Чехи их любят.

– Тише. – Э.В.К. прекрасно понимал, что детектив пытается его отвлечь.

Черный дорогой автомобиль прибыл на заросшую сорняками площадку размером в один акр, на которой шло строительство дома. В лунном свете этот дом напоминал бледного паука.

– Остановись, – велел чех.

Рябой посмотрел на дьявола, поселившегося в его зеркале заднего вида.

– Где?

– В дальнем конце.

Высохшие растения зашуршали под шинами шикарной машины, когда она начала пробираться мимо паука в дальнюю часть стройплощадки. Рядом со сложенными пирамидой бетонными блоками стоял пикап убийцы.

Азиат нажал на тормоза, машина резко остановилась, и Хуан, повернувшись, атаковал убийцу.

Э.В.К. врезал полицейскому пистолетом по зубам, сломав ему резцы, точно они были печеньем, и детектив, губы которого превратились в алое месиво, ударился спиной о приборную доску.

Убийца прижал дуло пистолета к правому глазу Хуана, а машина на скорости меньше пяти миль в час подкатила к росшему впереди пекану.

– Ты расскажешь мне все, что я хочу знать, иначе я убью твою жену, – сказал чех.

Хуан выплюнул белые осколки, совсем недавно бывшие его зубами, и, не слишком внятно произнося слова, спросил:

– Что тебе нужно?

– Адрес, где я смогу найти еще одного полицейского.

Азиата сильно удивил этот вопрос. Низко нависшая ветка, похожая на когти какого-то зверя, ударила в ветровое стекло катившего вперед седана и со скрежетом пронеслась по крыше.

– Дай мне адрес, или я убью Хизер.

О многочисленных казнях скоро станет известно, и у Э.В.К. оставалось время лишь на одну акцию.

Глаза Хуана наполнились слезами.

– Если ты дашь мне неверный адрес, – предупредил убийца, – я вернусь и буду очень долго ее убивать.

Машина уткнулась в дерево. Зашуршали ветви, и слезы покатились по щекам детектива.

Мир вокруг замер.

– Есть один коп, – проговорил Хуан, опустив глаза и сглотнув противный комок, застрявший в горле. – Детектив. Он сейчас в мотеле «Подсолнух».

– В каком номере?

– Я не знаю. У него желтый хетчбэк, а сам он чернее автомобильных шин.

– Как его зовут?

Рябые щеки полицейского стали пунцовыми от стыда, когда он ответил:

– Жюль Беттингер.

Раздался выстрел.

Жуткая боль, похожая на трепещущее животное, наполнила голову Беттингера, и он неохотно открыл глаза.

В номере мотеля, где спал детектив, было темно, если не считать равнобедренного треугольника света натриевой лампы и электронных часов, ярко-зеленые цифры которых показывали половину третьего ночи. Весь этот длинный день Жюль заполнял свой желудок кофе, и несколько минут назад избыток кофеина наконец поборол физическую усталость и вытащил его из мира снов.

– Проклятье!

Беттингер хорошо знал свое пятидесятилетнее тело и был уверен, что не сможет больше заснуть, пока не поест и не смоет остатки кофеина водой.

Он зевнул, и тут неожиданно ярко-зеленые цифры исчезли, закрыв от него часы.

Полицейский схватил пистолет.

Светящийся дисплей снова появился в сопровождении хлопающего звука.

Детектив смутился и опустил пистолет, проклиная газету, лежавшую на прикроватной тумбочке, и ожививший ее вентилятор на потолке.

Затем он включил настольную лампу, и номер заполнил мягкий янтарный свет. Баррикада перед дверью оставалась в целости и сохранности.

Беттингер поднялся с матраса, потянулся и взял мобильный телефон, но не обнаружил никаких сообщений. Тщательное изучение ковра привело к обнаружению ключей от машины, которые, как было обещано, кто-то из копов подсунул под дверь.

Жюль решил съездить в кафе «У Клода», съесть там пару яиц и вернуться назад, чтобы еще немного поспать. Он не сомневался, что даже один дополнительный час сна поможет ему пережить наступающий день.

Детектив дошел до двери в ванную комнату, засунул руку в темноту и принялся ощупывать стену в поисках выключателя. В следующее мгновение тот щелкнул, и у Беттингера над головой загорелась лампочка.

Щурясь, он вошел внутрь, помочился и вымыл руки, а потом несколько раз прополоскал рот, но не смог избавиться от жуткого привкуса, вызвавшего ассоциацию с аккумулятором.

– Проклятье…

Одеваясь, Жюль вдруг обрадовался, вспомнив, что «У Клода» на стойке стоит большая миска с бесплатными мятными конфетками. И даже если они лежат там аж с семидесятых годов, он дал себе слово съесть целую горсть.

Беттингер надел ботинки, положил ключи в карман, убрал пистолет в кобуру, застегнул парку, выключил лампу и отодвинул кровать от двери. Когда его глаза приспособились к темноте, он прислушался, но в комнате и на улице царила тишина.

Жюль осторожно открыл замки, повернул ручку и легонько толкнул дверь. Стальная цепочка сильно натянулась, когда он выглянул в щель, чувствуя, как холодный ветер набросился на его левый глаз. На втором этаже никто не жил, и парковка сзади пустовала, если не считать желтого хетчбэка, залитого светом натриевой лампы, который раскрасил окна в еще более уродливый желтый цвет, чем у самой машины.