– Я не собираюсь к вам приставать или еще что-то в таком же духе, – пообещал Перри, понимая, что его просьба была несколько необдуманной. – Но если вам неловко, не беспокойтесь, я зайду в какой-нибудь переулок и устрою там маленький каток.

Кристи подняла вверх указательный палец.

– Только туалет.

– Только туалет.

– А вы мне расскажете, что случилось с «Эс-семьдесят три»?

– Не хочу портить вам удовольствие, – ответил полицейский, останавливаясь и выключая двигатель. Напряженный эпизод, в котором члены команды узнали, что им предстоит самоубийственная миссия, был одним из его любимых. А еще момент, когда Горо умер, спасая жизнь Тайсё. – Вам правда стоит посмотреть этот фильм.

– Ладно. – В голосе пассажирки промелькнула какая-то странная нотка.

Перри выбрался из машины. Его голову тут же окутал пар, и он быстро закрыл дверцу.

– Ой, я уронила сумочку, – сказала Кристи и наклонилась вперед.

И Маллой все понял.

Из окон голубого внедорожника появились три ствола, и детектив потянулся за полуавтоматическим пистолетом.

Раздался треск – три автомата выстрелили одновременно, выплюнув вспышки белого пламени, и пули впились в лицо, руки и грудь Перри. Он выронил пистолет, который застучал по асфальту, и на улицу вернулась темнота.

Рыжий полицейский ударился лицом об асфальт. Внутри у него все булькало, хлюпало и превращалось в мокрые кусочки пазла.

Ожил двигатель машины, и мужской голос приказал:

– Садись.

Высокие каблучки Кристи выбили дробь по асфальту.

Изо рта детектива брызнула кровь, когда он пробормотал:

– Я сразу понял… что тебе… с-сорок два.

Хлопнула дверца машины.

Красная жизнь вытекала из Перри, и его израненное тело онемело. Призвав на помощь последние силы, он повернулся на бок и посмотрел на голубой внедорожник. Со стороны задних сидений появились две темные фигуры с чулками на бледных лицах, в перчатках и в черных пальто – каждый держал в руках штурмовую винтовку, созданную для военных целей.

Маллой закрыл глаза и погрузился в свой любимый фильм.

Вода заливала маленькую пробитую подлодку, три мертвых человека уставились широко раскрытыми немигающими глазами на оставшегося в живых товарища. Зная, что скоро умрет, и размышляя о бессмысленности жизни, Тайсё прополз по полу, взял последнюю торпеду и вставил ее в пусковую установку. И тут он нахмурился, заметив нечто необычное, какой-то маленький, бледный предмет, застрявший в несущем винте. Окровавленный капитан осторожно достал его – и вскрикнул от неожиданности, сообразив, что держит в руке указательный палец, когда-то принадлежавший его невесте Юки. Судьба подарила ему часть любимой, чтобы он мог умереть с честью.

Воин решительно выпустил последнюю торпеду, она промчалась по воде, и американский авианосец взорвался, превратившись в подобие японского военного флага[24]. Когда обломки усеяли воду, Тайсё погрузился в черную пропасть, в смертельную глубину, сжимая в правой руке палец своей жены…

– Давайте его в машину, – сказал один из мужчин.

Грубые лапы схватили Перри за руки и потащили по асфальту. Щелкнул металлический замок.

– Бросьте сзади.

Детектив оказался в воздухе, а через мгновение рухнул на жесткую поверхность, и его окутал запах мешков с мусором и крови. Потом дверца багажника закрылась, и мир погрузился в темноту.

Представив, что держит палец Юки, Перри Маллой сжал правую руку в кулак и умер.

Эйб Лотт похлопал Нэнси Блокман по плечу.

– Доктор говорит, что с тобой все будет хорошо.

– Я тут была и даже находилась в сознании, когда он это сказал.

– Тебе нужно поправиться, сейчас нет ничего важнее.

– Мне все равно нечего тут делать.

Эйб частенько забывал, что Нэнси – женщина. Она не была ни особо симпатичной, ни женственной (и носила такую же форму, как и та, которую сам Лотт надевал пять раз в неделю), но сейчас, когда Блокман лежала на спине, в больничной рубашке и бинтах, она показалась ему вполне ничего себе. Полицейский даже подумал, что, не будь женат, он бы с удовольствием провел со своей напарницей время после службы.

– Прекрати пялиться на мою грудь, – велела пациентка.

– Ничего я не пялюсь. – Эйб перевел глаза на трубочку, соединявшую руку Нэнси с большим мешком с кровью. – Я слежу за каплями.

– Это называется внутривенное вливание.

Лотт подумал, что его коллега ведет себя как учебник с инструкциями.

– Точно. Внутривенное, – кивнул он.

– Есть что-нибудь по фургону?

– Нет, пока ничего. Но его ищут.

– Сообщи, если будет что-то новое.

– Ты тут затем, чтобы выздороветь. Для тебя очень важно выздороветь. – Толстенькому копу невероятно нравилось произносить это слово.

– Если что-нибудь услышишь, расскажи мне.

– Хорошо. А если тебе что-то понадобится, позвони.

– Думаю, я предоставлю докторам заниматься всем остальным, – ответила Блокман, и Эйб понял, что она, похоже, на что-то злится.

– Я рад, что с тобой всё в порядке.

Чуть раньше Лотт попросил у паренька, жившего по соседству с Оквеллами, десятискоростной велосипед и отправился на нем к месту, где его напарница разбилась на патрульной машине. Когда он ее увидел – окровавленную и без сознания внутри покореженного автомобиля, – его охватила паника.

– Мне нравится с тобой работать, – сказал он теперь. – И ты мне нравишься.

– Убирайся. – Нэнси развернулась на кровати и оказалась лицом к телевизору.

– По Четвертому каналу показывают «Нападение гремучих змей».

– Включи и уходи.

Эйб, одетый в обычную гражданскую одежду, сидел за рулем своего микроавтобуса и поглощал замороженный заварной крем со вкусом банана с таким энтузиазмом, что ложечка вскоре заскребла по дну опустевшего стаканчика. В конце парковки возникло какое-то движение. Лотт посмотрел туда и увидел, что детектив Том Райдер вышел из бежевого дома, в котором он жил еще с тех пор, как проходил стажировку в участке. Том был настоящим красавчиком, особенно сегодня, когда надел блестящий итальянский костюм и тщательно уложил волосы, судя по всему, потратив на это кучу времени, орудуя феном и использовав немалое количество разных средств и тщеславия. Райдер нравился большинству девушек в клубе для мужчин, и вовсе не потому, что отлично выглядел.