Стерла свой запах.

Она обвела его вокруг пальца.

Снова.

Ворон почувствовал, как внутри разгорается черный сосущий неутолимый голод.

Это будет славная охота.

– Перепиши это.

Я удивленно посмотрела на Хавьера.

С момента, как он прочитал прошлую главу, прошли почти сутки и до сих пор он не высказал определенно своего мнения. И вдруг…

– Но почему? Написано плохо?

– Хорошо.

– Я старалась, чтобы она держала читателя в напряжении, разматываясь потихоньку, как клубок и постепенно наращивая темп…

– У тебя получилось.

– Тогда почему переписать?

– Это…это слишком натуралистично. Мне жалко ее.

– Хавьер, это всего лишь сказка, выдумка!

– Она так похожа на тебя.

И до меня дошло. Я встала, обняла мужа, положив голову ему на плечо, а руки между лопаток.

– Она не я. Правда.

– И поэтому у тебя в одном из моментов вместо имени героини написано «Ева»?

Я и не заметила.

– Я исправлю.

– А кто исправит остальное?

– Ты. Ты все исправишь. Уже исправил.

– Помоги ей.

– Я не знаю, как. Я привела ее под мост и дальше пустота. Дождь.

– Мне не нравится дождь.

– У этой книги плохой конец. Осталась одна глава. Двое ищут ее. Ворон успеет раньше. Принц найдет их, но поздно. В последнем сражении погибнут оба. Все умерли.

– Спаси их. Ты автор.

– Я автор, но я не бог из машины. Я не могу повернуть историю.

– Тогда найди того, кто может.

***

Этим же днем, но позже, Хавьер спросил у меня так осторожно, как будто лил кислоту.

– Ева.

–А?

– Эта история с Вороном и Канарейкой… Майк, он…

– Нет. Нет. Никогда. Клянусь.

Облегчение в глазах Хавьера можно было потрогать.

– Я…просто должен был спросить. Хорошо.

Я вернулась к работе и, напечатав фразу, тупо уставилась на нее. Секундное оцепенение прошло и я, нажав несколько раз на бэкспейс, удалила слова, на мгновение ожившие на экране:

«Не Майк»

Дама червей

Я проснулась от того, что было тепло. До подбородка я была укутана покрывалом. Сфокусировав взгляд сквозь дрожащее стекло костра, увидела мужчину, сидящего напротив. Капюшон скрывал его черты.

– Не бойся. Я друг.

Мне было все равно.

Который час?

Почему я еще жива?

Такие сложные вопросы.

Незнакомец поднялся и поднес мне дымящуюся глиняную кружку в сине-зеленую полоску. Я не взяла.

– Это травяной сбор. Сладкий. Не яд.

Я знала, что это не яд. В аромате пара явственно слышались нотки валерианы, хмеля, чабреца, душицы, пустырника, мяты, мелиссы и аралии.

Успокоительный сбор.

Руки были слишком тяжелыми, чтобы я могла поднять их, не говоря о том, чтобы удержать чашку.

Парень – я решила, что это парень, потому что голос был молодым – как-то догадался и поднес кружку к моим губам.

Я отпила. Так, глоток за глотком постепенно выпила весь чай и, медленно согреваясь внутри, положила голову себе на плечо.

– Не спи.

Это было трудно, не спать. Я устала от трудностей.

– Если уснешь, то уже не проснешься.

Я закрыла глаза. Вот и хорошо.

– Как тебя зовут?

Смешно. Когда-то у меня было имя. Оно мне нравилось. Но сейчас нет. Больше нет.

– Ворон уже ищет тебя.

Что-то кольнуло. Не в сердце, нет. Где-то в животе, сбоку. Недостаточно сильно.

– Когда-нибудь ты все забудешь.

На кончике языка стало так горько, аптекарский привкус трав резал спекшиеся губы.

– Нет.

Парень кивнул.

– Нет. Но ты мне ответила.

А потом, без перехода.

– Нужно вправить твой нос. Мне придется дотронуться до тебя, хорошо?

Указательным и большим пальцем он взялся за спинку носа, потянул немного вниз, затем вбок. Внутри неприятно задергалось, но дышать стало легче.

– Тебе ведь не было больно?

Он ужасно раздражал. Маячил перед глазами, зудел в ушах, заставлял неповоротливый язык с трудом отвечать.

– Нет.

Он потрогал мои пальцы, подбородок горячими руками.

– Тебе нельзя здесь оставаться. Тебе нужна помощь.

Помощь.

Сегодня мне уже предлагали помощь.

– Зачем?

– Чтобы выжить.

– Зачем?

– Потому что утро наступит.

– Не для меня.

У него были хорошие глаза. Умные, добрые и серьезные. Спокойные. В такие глаза хочется смотреть перед смертью. Я с усилием подняла руку, дотронулась до его капюшона, показывая, что хочу увидеть его лицо.

Он понял. Расстегнул застежку, снял плащ.

Рыжие, яркие как солнце волосы вспыхнули в отражении огня. Мужчина как будто стал выше, больше. Старше.

21 июня. Не просто ночь.

– Ты можешь сделать так, чтобы всего, что произошло, не было? – от такой длинной фразы во рту пересохло.

Он отрицательно покачал головой.

– Нет. Прости. Никто не может стереть пройденный путь. Но я могу отвести тебя на перекресток.

Мы никогда не знаем, почему мы делаем то, что мы делаем. Мы можем быть умными и ответственными, поступать по совести, но всегда настанет момент, когда ты не сможешь опереться ни на что и сделаешь выбор просто потому, что у того, кто стоит перед тобой, вкрадчивый голос, или ты чувствуешь вину перед этим человеком. Или у него красивые волосы, которые тянут тебя вверх, хотя ты уже глубоко.

Я еле заметно кивнула, и странный парень легко подхватил меня на руки и вышел под дождь.

Мои глаза были закрыты, но под веками все равно проносились картины: факельная процессия, босые девушки, венки на воде, танцы у костра, Ворон летит сквозь ночь, и Ястреб тревожно хмурит луб, потирая виски. Еле стоящие на ногах, держащиеся за плечи молодые люди вываливаются из "Гарпии".

– Мы на месте. – Рыжий осторожно поставил меня на ноги. – Здесь тот, кто нам нужен. Тебе надо к ним – он кивнул на пьяную компанию.