— Готова? — Кто-то выдернул Софию из собственных мыслей. Той понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что перед ней стоит Мартин. Она даже не обратила внимание на отсутствие пакетов с покупками у него в руках, лишь кивнула, положила на столик деньги и молча последовала за ним. Арест Дмитрия многое объясняет. Таня наверняка отключила телефон, чтобы не разговаривать с журналистами. И хотя никто из прессы не знал ее номера, раздобыть его ничего не стоило — Таня светила цифры во всех своих интернет-профилях. Да, скорее всего, дело именно в этом. Няня боится сболтнуть лишнее, чтобы случайно не навредить Софии. В том, что девушка предана ей, как собака, она не сомневалась.

«Может, пора прекратить эти игры, вернуться и спасти Дмитрия? — думала женщина, идя рядом с Мартином, который галантно взял у нее пакеты с покупками. — Ведь муж никогда не простит мне проигранной кампании, полного краха политической карьеры и публичного унижения». И ровно через секунду она поняла, что ей абсолютно все равно.

Она пришла в себя в палате, огромной, на десять кроватей. Рядом стонал мужчина. Что она делает в одной палате с мужчиной? Монотонный гул, который она слышала до того, как прийти в сознание, начал распадаться на отдельные звуки. Он был соткан из стука медицинской тележки, разговора медсестер в коридоре, обсуждающих назначение для пациента из третьей палаты, неразборчивого бормотания соседа, сравнивающего себя с голодным китайцем в лесу. Таня уже однажды попадала в ад. Когда ей удалили аппендицит и положили в общую палату. Рядом лежал мальчик, у которого вырезали селезенку. И он очень тяжело отходил от наркоза. Татьяна попыталась сфокусироваться и застонала. Послышался звук шагов, и к ней подошла симпатичная молодая медсестра.

— Я сейчас позову доктора, — зачем-то сообщила она Татьяне и громко крикнула куда-то в сторону коридора: — Аркадий Степанович, подойдите, пожалуйста.

Аркадий Степанович, оказавшийся ровесником самой Татьяны, поправил очки и состроил умное лицо.

— Как вы себя чувствуете? — осведомился он заботливо.

— Где Маша? — Татьяна вдруг начала вспоминать все, что произошло. Ужасная женщина похитила Машеньку, а Таня бежала за машиной из последних сил, задыхалась; потом авария; она рванула к Маше и не помнит, что произошло дальше.

— Татьяна, вы сейчас в реанимации, в первой городской больнице. Вы помните, что произошло?

— Что с Машей? — Таня предприняла попытку сесть и заорала от боли в ноге. Ее нет! Она бросила быстрый взгляд на ногу — та была на месте, но в гипсе. Таня помотала головой — откуда у нее в голове такие глупые мысли? Если бы ногу ампутировали, она бы не болела.

— Кто такая Маша? — с интересом осведомился Аркадий Степанович.

— Маша — это девочка, маленькая, я няня. Ее забрала какая-то женщина, посадила в машину, я побежала за ними, она ускорилась, и, кажется, случилась авария. — Татьяна говорила путано и сбивчиво, дыхание прерывалось, словно она все еще продолжала бежать за этой страшной машиной.

— Как голодный китаец в лесу, так и я ищу грибы на поляне, — четко, не приходя в сознание, заявил мужик на соседней кровати. Медсестричка хихикнула и бросила игривый взгляд на молодого врача, но тот остался предельно серьезен.

— Ирина, уточните, пожалуйста, не поступала ли к нам девочка Мария… Как фамилия?

— Саратова.

Доктор нахмурился, фамилия звучала знакомо. На помощь пришла медсестра Ирина.

— Это дочь того, которого арестовали?

Глаза Татьяны наполнились слезами. Она снова предприняла попытку подняться и снова заорала от дикой боли. Из глаз хлынули слезы. С Машенькой наверняка что-то случилось!

— Нет, ее у нас нет, я уже проверила. Вы постоянно ее звали, и я попросила девочек посмотреть. Девочки Маши к нам не поступали, — сообщила Ирина и подбадривающе улыбнулась. — Может, все обошлось, и она не попала в аварию?

— Тогда ее украли. Вызовите полицию, пожалуйста, — сквозь рыдания попросила Татьяна.

— Давайте для начала мы переведем вас в палату, — начал доктор успокаивающим голосом.

— А я где? — удивилась Таня и даже на секунду прекратила всхлипывать.

— Вы в реанимации, — терпеливо повторил доктор. — У вас сложный открытый перелом ноги, болевой шок, от которого вы потеряли сознание, сотрясение мозга, и нам требуется еще ряд анализов, чтобы поставить окончательный диагноз.

Таня замолчала и вдруг вспомнила все, чему ее учила София. Время от времени, когда они пили с ней чай, та давала ей уроки жизни. София всегда говорила, что если Таня будет мямлить, ее никто не услышит. О своих желаниях нужно говорить четко и громко. Таня набрала в легкие побольше воздуха и завопила:

— Вызовите полицию! Немедленно!

Посол так и не смог выполнить просьбу своего покровителя — дозвониться до Дмитрия Саратова и сообщить ему, где находится его жена. О чем и отчитался Михаилу, подобострастно поинтересовавшись, что ему делать дальше. Михаил задумался. На завтра у него был билет на самолет. Затащить Софию в постель шансов не оставалось. Но доставить ей пару неприятных минут вполне возможно. Он дал послу команду обзвонить ведущие телеканалы страны и сказать, что известная писательница нашлась в Южной Африке. Наверняка им будет это интересно. Судя по новостям, ее исчезновение наделало немало шума. Сам же Михаил связался со своей службой безопасности и велел установить наблюдение за его шофером. Про жену пока ничего не сказал — незачем компрометировать раньше времени.

Он расслабился и вышел на террасу. Вдохнул в себя запах моря и закурил сигарету. Солнце закатилось, опускались сумерки. Рабочие в порту неторопливо завершали свой день. Южноафриканцы вообще не имели привычки торопиться, и это Михаилу очень в них нравилось. Он даже находил какое-то извращенное удовольствие, глядя, как один контролирует работу другого, над ними стоит третий и всех подгоняет четвертый. В итоге на одного работягу приходилось штук восемь менеджеров, и все они работали не спеша, с ленцой. Эти люди никогда не ставили работу превыше личной жизни. В отличие от него. Верку он, конечно, понимает, но из себя делать терпилу не позволит.

Михаил услышал музыку из какого-то номера. Что-то очень знакомое… Наконец, он вспомнил — песня его молодости, кажется, даже какой-то клип знаменитый у них был. It’s not better to be protected than sorry.

София с удовольствием подпевала ставшему уже родным голосу. Она вышла из душа в халате, с полотенцем вокруг головы. Впервые за долгое время с удовольствием села у зеркала и посмотрела на себя — лицо озарялось по-настоящему искренней улыбкой. Удовлетворенно кивнув головой, молодая женщина встала, прошла в ванную, бросила полотенце на раковину и взяла фен. Вернулась в комнату, открыла один из пакетов с покупками и, порывшись там, достала коробочки со средствами для волос и новый утюжок. Обещали, что он автоматически регулирует температуру и лишний раз не пережжет ее волосы, но при этом действует молниеносно, превращая осиное гнездо Анжелы Дэвис в гладкий шелк Джей Ло. София раскинула волосы по плечам. Влажные, темные, тяжелые, кудрявые. Потом подошла к своему плееру и вытащила диск — сегодня ей хотелось чего-то другого.