Но вообще это интересно. Получается, что мои амулеты защищают от ментальной магии, которая направлена извне. Более того, у меня такое ощущение, будто талисман усиливает мои способности. Если это так, то…

Я даже зажмурилась от тех блестящих перспектив, которые открылись в этот момент. О, тогда я стану самым известным артефактником в королевстве! Да что там — в королевстве. В мире!

Правда, открыв глаза, я обнаружила, что на меня все так же смотрит Норберг. И в его взгляде было что-то такое… не совсем хорошее. Вернее сказать — совсем нехорошее. Ох, помнится, мне уже говорили, что моя мимика слишком выразительная. Надо быть осторожнее. Если Норберг поймет, о чем я только что подумала, то к моим тридцати трем несчастьям прибавится еще одно — самое главное.

И я усилием воли заставила себя отвлечься от обдумывания планов создания нового амулета, способного из любого человека создать самого настоящего менталиста. Потом, все потом.

Кстати, говоря откровенно, создавалось такое чувство, будто Норберг не рассорить хотел Дариана с Кристой, а, напротив, помочь им выслушать друг друга. Как я поняла, особой теплоты в отношениях между матерью и сыном не наблюдалось. И, боюсь, виноват в этом был именно Дариан. Он, безусловно, любил Кристу, но одно то, что он предпочитал держать ее подальше от нашей семьи, говорило о многом. Видимо, опасался, что слишком свободная в нравах свекровь может плохо на меня повлиять. Понятия не имею, что именно навоображал о прошлом своей матери Дариан, но не сомневаюсь, что он представлял все в темных тонах. Гордость не позволяла ему начать первым разговор по душам. Долгие годы непонимание и затаенные обиды копились и копились. Если бы Норберг не вскрыл сейчас этот нарыв — то в конечном счете Дариан мог бы окончательно порвать с матерью.

Теперь понятно, что Фелан имел в виду, когда сказал о чрезмерной доброте брата. Да, Норберг решил не стеснять себя особым тактом, но в итоге все-таки добился своего.

И я с невольным уважением посмотрела на темноволосого менталиста. Признательно улыбнулась ему, мысленно поблагодарив за столь своевременное вмешательство в чужие семейные отношения.

Тонкая вертикальная морщина, разломившая переносицу Норберга, слегка разгладилась, уголки его губ дрогнули в ответной усмешке.

— Я выросла, — тем временем опять заговорила Криста, и мне пришлось отвлечься от разглядывания гроштерского ректора Академии колдовских искусств и обратить все внимание на свекровь. — И какой красавицей я выросла! Даже сейчас я еще о-го-го! — Криста горделиво подбоченилась, с вызовом ткнула грудью в сторону Фелана и Норберга. Те согласно закивали, явно сочтя аргумент весомым, после чего женщина продолжила: — Мне было, наверное, лет двенадцать, когда Джейс понял, что я стала девушкой. Ты же понимаешь: где пираты — там выпивка. Где выпивка — там компания. Где большая пьяная компания — там жди беды. Джейс иногда просил, чтобы я посидела вместе с ним. Нет, естественно, он никогда не наливал мне спиртного. Это было строжайше запрещено! Однажды я без спроса выпила рома, когда его не было дома. Просто стало любопытно — каков он на вкус. Но заесть чем-нибудь запах не догадалась, поэтому о моем проступке Джейс узнал сразу же, как только вернулся домой. Ох, как же он тогда отхлестал меня ремнем! Неделю сидеть не могла.

— Если он запрещал тебе пить, то что ты делала на этих посиделках? — не выдержав, подала я голос.

— Полагаю, Джейс таким образом хвастался мною, — ответила Криста. — Он считал меня дочерью и старался дать мне все, что только было в его силах. Ему нравилось, когда я читала в присутствии его друзей стихи или играла на пианино.

— Ты умеешь играть на пианино? — искренне изумился Дариан.

— Всегда ненавидела это дело, — смущенно призналась Криста. — Но Джейсу отказать не могла. Он так радовался, когда я демонстрировала свои достижения. И с нескрываемым бахвальством оглядывал друзей — мол, видите, я воспитал из нее настоящую даму света! — На этом месте ее голос дрогнул, едва не сорвавшись на стон. Криста прикусила губу и опустила глаза, нервно скрестив на груди руки.

Повисла пауза. Она все тянулась и тянулась, пока не стала совершенно невыносимой. Я уже догадывалась, о чем хочет рассказать Криста и почему она так тянет с моментом признания. И, если честно, я не хотела этого слышать. Некоторые тайны должны оставаться тайнами.

— Матушка, хватит, — неожиданно попросил Дариан, видимо подумавший о том же. — Прости меня, я был не прав. Я не должен был…

После чего стремительно встал и сделал шаг к матери, желая обнять ее.

— Постой… — Криста слабо мотнула головой и попятилась, явно желая завершить свою тяжелую исповедь. — Подожди, сынок. Я должна рассказать. Осталось совсем немного. Имей терпение.

— Но, мама! — вскинулся Дариан и многозначительно огляделся, намекая на то, что в комнате слишком много народа.

— Пусть слушают, — безразлично обронила женщина. — Мне нечего стыдиться. Итак, мне было двенадцать, когда Джейс понял, что лучше не стоит показывать меня своим друзьям. Пираты — известные любители женщин. Зачем дразнить голодного хищника куском мяса? Джейс слишком часто отсутствовал в городе, поэтому не мог всегда находиться на страже моей чести. Он нанял мне охранника — здорового одноглазого верзилу, кулаки которого были с бычью голову. Его так и звали — Бык. Забавно, но мы славно с ним поладили. Он рассказывал мне сказки на ночь, порой объяснял смысл особо мудреных ругательств и даже научился заплетать мне косы. А Джейс на всякий случай запретил слугам принимать кого-нибудь, когда он в отъезде. И пару лет после этого я жила словно в заточении. Увы, беда пришла тогда, когда Джейс был в городе. Он устроил славную пирушку по случаю удачного набега на какой-то купеческий корабль. Приглашены были все его друзья и даже несколько недругов. И, естественно, Джейс не сумел отказать себе в удовольствии похвастать моими талантами. Я сыграла пару легких мелодий, даже спела какую-то песенку. Потом Джейс приказал мне уходить. Я послушалась. Бык, как обычно, последовал за мной. Жаль, что никто не заметил, как еще один человек покинул комнату.

Криста облизнула пересохшие губы. Жадно посмотрела на бокал с вином, который оставался в ее руках, но пить не стала.

— Бык умер на моих руках, — сухо сказала она. — Он, конечно, бросился на мою защиту. Однако его знаменитые кулаки оказались бессильны против удара ножом. Тот… тот негодяй перерезал ему горло. А затем он принялся за меня. Да, я кричала и звала на помощь, но шум пирушки перекрывал все звуки. А потом он ушел, напоследок потрепав меня по щеке и оставив на столе целую горсть леденцов.

— Мама… — прошептал бледный от волнения Дариан. Опять покачнулся было к ней, но Криста вновь отчаянно замотала головой, запрещая подходить.

— Джейс все понял без слов, — чуть слышно сказала она. — Он всегда, в каком бы ни был состоянии, приходил пожелать мне спокойной ночи и накрыть одеялом. Когда после полуночи он вошел в комнату, я сидела около тела Быка и безутешно рыдала. Представляешь, я плакала не из-за того, что сделали со мной, а из-за того, что из-за меня погиб человек. Человек, которого я считала своим другом и защитником.