После подземного музея троюродные братья еще долго бродили по городу, а потом снова взяли водки и вернулись домой. У Кости был билет на поезд на следующее утро.

– …Я в Самаре тоже давно не бывал, – признался «камазист», прерывая Костины воспоминания. – Все по юго-востоку курсирую. Уфа – Курган, Челябинск – Уфа. А тут подрядился, просто бабки хорошие пообещали. Потому что мало кто туда хочет ехать, опасно. Черт бы в эту Поволжскую Республику не совался.

– А что везете-то, если не секрет, конечно? – поинтересовался Костя.

– Да какой там секрет. Вон, консервами под завязку забили, и бывай, велено доставить к сроку.

– Консервами? – немного удивился Костя.

– Ну да. – Камазист повел плечом. – Тушенка там, каша со свининой, килька, мясо птицы. Видать, совсем нечего жрать стало в Самаре. С голоду пухнут. Ходят, наверно, по городу и за животики держатся, ха-ха-хах!

У Муконина мелькнула мысль: «А ты хоть проверял? Может, там вовсе и не консервы, в банках-то?»

– И кому везешь? – спросил он вслух, решив, что уместно уже перейти на «ты».

– А мое какое дело? Мое дело доставить, баблосы получить и свалить. Не знаю: в документах какое-то «ООО» указано с адресом, и все тут.

– Понятно… Можно я смартфон подзаряжу? – Костя вытащил из-за пазухи зарядку и мобильник.

– Пожалуйста.

Муконин подключил телефон.

Водитель замолчал. Покручивая большой руль, как штурвал корабля, он бывалым взглядом теперь смотрел на дорогу. И от этого привычного взгляда маленьким кустиком давно выросли морщинки от края глаза к виску.

Костя тоже посмотрел на дорогу. Чистая серая лента усыпляюще сужалась вдали, где сбегались просветленные солнцем два леса. «Возвращаешься в Европу, солнце светит прямо в жопу…»

– Федор я, – вдруг сказал «камазист».

– Что? – откликнулся Костя.

– Говорю, меня Федором зовут. А тебя как?

Водитель предложил большую шершавую ладонь, как будто в ней лежали семечки. Муконин принял рукопожатие.

– Костя, – сказал он.

– Будем знакомы, – констатировал Федор.

Тут Муконин, кстати, заметил: вверху, над лобовым стеклом, была воткнута ламинированная корочка. «Федор Капустин», – прочитал Костя про себя. Остальное разобрать не удалось, если не считать номера машины.

«Федор Капустин. Ну надо же, а?!»

Дальнобойщик оказался полным тезкой человека из давнего Костиного прошлого.

В памяти всплыл настоящий Федор Капустин, одноклассник. Внешность его, что маленького, что взрослого (через десять лет на встречу выпускников приехали почти все), естественно, не имела ничего общего с обликом «камазиста».

Фредди – такая у него была кличка – худощавый мальчик невысокого роста, постоянно шкодил, пропускал уроки, курил на переменах, хотя и учился неплохо, на тройки и четверки. Маму его частенько вызывала к себе на беседу классная руководительница. И Костя порой наблюдал, не скрывая осуждения, как классная – Галинушка – выговаривала бедной, затюканной мамочке Капустина, женщине с милым и усталым лицом, и как Фредди, при этом стоя рядом, недовольно глядел в сторону. В такие минуты было явно заметно, насколько презирал он в своей скудной душонке надоедливую Галинушку.

Но не этим больше всего запомнился Федька. Как-то первого сентября появилась новая девочка Лена, ее перевели из другой школы. Очень красивая девочка, по тогдашним понятиям Кости, с длинной русой косой, с божественной осанкой. Кое-кто из мужской части класса сразу же принялся ухлестывать за ней – дергать за косу и вырывать сумку или посылать тайные записки с недвусмысленными намеками. Не остались в стороне и Костя, и Фредди. И вот получилось так, что на одной из перемен они одновременно полезли к девице добиваться внимания и на этой почве сразу поссорились. И хотя Костя страдал миролюбием, зато Фредди прослыл заводилой парней троечников и драчуном. И вызвал Костика на бой. Существовала такая традиция до седьмого класса – чуть что – вызывать на кулачный бой.

Драка состоялась на пустыре за школой, в закутке между железными гаражами, воняющими мазутом и мочой. Фредди с ходу применил паскудную тактику: напав первым, начал махать руками, точно пропеллером. Видимо, «план Барбаросса» был прост – не давая врагу опомниться, сразить его сотней неметких ударов. Костик едва успевал подставлять защитные блоки. По стандартному уговору, бой предполагалось вести до первой крови. Из зрителей собрались трое Федькиных приспешников и лишь один верный друг маленького Муконина – Колька, который сгинул куда-то сразу после школы.

Три удара из общей серии угодили прямо в цель, а именно: в скулу, в грудь и в нос, Косте стало реально больно и обидно, так что на глазах навернулись слезы. Ненависть к Фредди моментально возросла до циклопических масштабов. «Никогда не сдавайся, даже если тебя прижали. Бейся до последнего, собери волю в кулак и нанеси главный удар», – перед глазами всплыл отец, рано ушедший из жизни, но успевший кое-чему научить. И Костя собрался с силами и нанес главный удар. Фредди закатил глаза и отлетел к ржавой стенке гаража, брякнулся об металл и сполз на мерзлую землю (была весна, как и сейчас). Из уголка капустинского рта медленно потекла почти черная капля, точно у вампиренка, напившегося крови.

Так Костя одержал первую в жизни победу. Правда, после боя интерес к Ленке у Костика почему-то пропал, и это успокоило поначалу бесившегося от поражения Фредди, мечтавшего о реванше. Вскоре Капустин добился расположения Ленки, и за новыми заботами удачливого ухажера помыслы о реванше растворились. Фредди и Костик остались в разных лагерях, так что до конца школы обходили друг друга стороной.

– Ты вот что, Костик, расскажи-ка, как там у вас жизнь в Ебурге? – Полный тезка одноклассника снова вывел Муконина из легкого забытья.

– А? В Ебурге? Да ничего, нормально. Как в настоящей столице Уральской Республики. Гонору много, а толку мало, – уклончиво ответил Костя.

– Ага, я так и думал. Пупок нашли, а дотянуться не могут, ха-ха-хах! – усмехнулся Капустин и тут же добавил: – То есть мнят себя столичными, а так все по-старому?

– Вроде того. Беженцев много, – поморщился Муконин. – Боны эти чертовы только инфляцию подстегнули. Опять же преступность. Правда, в последнее время порядку больше стало. Комитет Безопасности рулит. Да еще дружинников из народа понабрали.

– Понятно, – протянул Федор, переключая скорость.

Начался плохой участок дороги, разбитой здесь, судя по всему, с доядерных времен, – сплошные ямы и колдобины. Костю стало слегка потряхивать.

Но, несмотря на небольшую трясучку, он вдруг почувствовал, как потяжелели веки. Ему неожиданно захотелось спать. Впрочем, почему неожиданно? Усталость от вождения, от схватки с нелюдями, да и, собственно, переживания – все накапливалось потихоньку и вот теперь навалилось тяжким грузом.