— Думаете, его убрать попытаются? — сразу сообразил Локис, в чем дело. — Ланс?

— Все может быть, — не стал ничего объяснять Ричард. — Вечером я пришлю кого-нибудь на смену. Ладно, иди потроши скупщика. Нет, стой. Виилас в городе?

— Да.

— Передай брату, у меня есть к нему дело.

— Хорошо, — кивнул гвардеец и вернулся в ломбард. Рыцарь с тяжелым сердцем вскочил в седло и направил коня к мосту. С Лансом придется договариваться, в этом он нисколько не сомневался. Но стоит преподобному Шумлиусу обрушиться на еретиков в одной из своих проповедей или на большом совете, и дело закончится беспорядками. Или бунтом. Или еще чем похуже. Например, войной с Лансом. Войной с заранее известным исходом…

Вообще, преподобный своей щепетильностью давно уже надоел герцогине хуже горькой редьки, да только избавляться от него следовало так, чтобы и комар носа не подточил. Обострение язвы, слабое сердце, несчастный случай на глазах у многочисленных очевидцев, пищевое отравление, на худой конец. Тогда никто не заподозрит, что к этой смерти имеет хоть какое-то отношение герцогиня. А вот наглое убийство спутает все карты и крепко-накрепко привяжет ее высочество к Лансу, без поддержки которого усидеть на троне будет вовсе непросто.

И что делать? Поставить в известность Стражу и тайную жандармерию? А смогут ли они помочь? И захотят ли? Нет, Ричард Йорк знал точно — первым делом Юрис Кястайла прибежит к герцогине. А та с радостью ухватится за столь простое решение проблемы. И, приказав отозвать отправленных к преподобному гвардейцев, угодит в западню.

И что делать? Как поступить?

Попытаться спасти преподобного или удавить святошу по-тихому, прежде чем его на глазах всего города порешат пришлые наемники?

Всегда непросто выбирать из двух зол, но Ричард был твердо уверен: стоит пустить дело на самотек, и станет только хуже. Много, много хуже…

О наслаждение — скользить по краю!

Замрите, ангелы, смотрите — я играю.

Разбор грехов моих оставьте до поры.

Вы оцените красоту игры.

Ю. Ким

Месяц Святого Себастьяна Косаря

I

Якоб Ланц, более известный под прозвищем Ловкач, вышел из ювелирной лавки достопочтенного Рудольфа Нотты в прекрасном расположении духа. И в самом деле, горевать молодому человеку двадцати шести лет от роду — высокому, темноволосому, с тонкой полоской кошачьих усиков на симпатичном лице — причин не было ни малейших. Как ни крути, возможность обменять увесистый кошель фальшивых крон на десяток великолепной огранки карбункулов выпадает далеко не каждый день. А убежденность ювелира в том, что это приезжий простак расплатился звонкой монетой за полпригоршни стекляшек, только добавляла пикантности произошедшему.

Якоб пригладил усы и, насвистывая веселенький мотивчик, направился к площади Преподобного Модеста Оражского. Со стороны облапошенного ювелира искать понимания в Страже было бы крайне опрометчиво, покровительствовавших же Нотте жуликов Ловкач нисколько не опасался. Львиная доля сорванного куша в скором времени осядет в бездонных карманах почтенного Оша, а этот господин получил прозвище Мешок Костей вовсе не за свою худобу. Нет, ссориться с широко известным в узких кругах скупщиком краденого опасались даже самые безмозглые обитатели городского дна.

Но, хоть Ланц и полагал, что большие люди должны выяснять отношения между собой, сам он намеревался переждать грядущую бурю в какой-нибудь надежной норе. Не стоит слишком откровенно тягать цепного пса за хвост, тот может обозлиться и уже позже, при случае, тяпнуть за ногу. К тому же учитывая, что настоящим призванием Якоба являлись вовсе не проворачиваемые лишь время от времени аферы, а игра в карты, влиятельные враги ему были совсем ни к чему.

Прежде чем выйти на площадь, Ловкач на всякий случай огляделся и брезгливо поморщился, заметив троицу пестро одетых молодых парней. Пусть оккупировавшие фонтан жулики хоть и развлекались, швыряя медяки барахтавшимся по пояс в воде мальчишкам, но прохожих своим вниманием не обделяли. И ко всему прочему, у верховодившего этой компанией Дика Грыжи была прескверная привычка сшибать монеты с забредших на его территорию коллег. О будущем недалекий живоглот не думал совершенно, неоднократно за свое хамское поведение бывал бит, но по прошествии некоторого времени вновь принимался за старое. И надо ли говорить, что Якоб был с ним, мягко говоря, не в лучших отношениях?

Ловкач проверил, на месте ли черный бархатный мешочек с драгоценными камнями, и юркнул в переулок, ведущий на задворки двухэтажного особняка гильдии краснодеревщиков. Обычно туда забредали лишь решившие справить нужду пьянчуги, и поэтому Ланц сразу насторожился, заслышав чьи-то взволнованные голоса. Он замедлил шаг, осторожно выглянул из-за угла, а потом и вовсе попятился назад: теснившие в темный закуток богато одетую парочку трое громил наверняка бы не обрадовались появлению нежелательного свидетеля.

— Помогите! — пискнула заметившая Якоба девушка. — Пожалуйста!..

— Прошу прощения, госпожа, — выставил перед собой пустые руки Ловкач. Вмешаться и схлопотать перо в бок? Чего ради? — Но когда последний раз я вступился за даму, мне перерезали горло…

Изящно поклонившись, Якоб развернулся и припустил обратно на площадь. Погони он не опасался: прикрывавший собой спутницу юноша отмахивался кинжалом, и головорезам отвлекаться на случайного свидетеля было не с руки. Скорее уж они постараются побыстрее обделать свои темные делишки и удрать до появления стражников, которых в этой округе еще надо поискать.

Осенило Ловкача, когда он уже выскочил из переулка. На мгновение мошенник замер на месте, оценивая пришедшие ему на руки карты, потом демонстративно заозирался по сторонам в поисках какой-нибудь щепки. Казалось безвозвратно испоганенное настроение сменила легкая дрожь азарта, и присевший почистить испачканный в дерьме сапог Якоб вновь принялся тихонько насвистывать себе под нос.

Находившиеся на руках безликого соперника три убийцы крыли лежавших на зеленом бархате стола рыцаря и госпожу, и начинать партию при таком раскладе было чистым воды безумием. Вот только Ловкач знал, что судьба уже подтасовала ему тройку мертвецов, а прикупить к ним каре стражников было для мошенника парой пустяков. Выходит, стоило рискнуть…

— О, глядь, какие люди! — расплылся в щербатой улыбке Дик, когда Ловкач, стараясь не замочить манжеты, сполоснул в фонтане руки. — Якоб, да ты никак в собачачью какашку вляпался?

— Чистюля, мля, — придвинулся к Ланцу с другой стороны незнакомый приземистый крепыш в цветастой рубахе. — Не упади, а то одежку испортишь. Одежка-то дорогая…

— Веселитесь? — отряхнул ладони Якоб. — Между прочим, пока вы тут дурака валяете, какие-то залетные молодчики богатым цыпочкам перышки чистят…

— Что?! — моментально осекся Дик. — Где?!