задумался, медленно подошел к большому сводчатому окну, и несколько минут любовался парком, сцепив пальцы рук за спиной. Затем негромко произнес:

— Титулом герцога Померанского Карл может распоряжаться как угодно, формально это его владения, признанные по договору, хотя фактически они захвачены Фридрихом-Вильгельмом. Но вот королем Ливонии Петера мы признавать не будем, но то пока — то бывшие шведские земли, и Карлу с ними решать в полной воле. Но признание короля, тем более коронованного московским царем, невозможно, тем более к нам не приходили соответствующие верительные грамоты с посланником. Так что мы просто посмотрим, как события будут развиваться дальше.

— Я полностью согласен с вами, мой кайзер, — Шенборн поклонился в очередной раз — придворные всегда хорошо чувствуют подобные моменты. — В этой ситуации хорошо лишь то, что земли Ливонии к себе Московское царство не присоединило. Хотя Ингрия и уступленная шведами часть Карелии таковыми владениями стали. Московиты считают эти земли исконной территорией царства, и сто лет тому назад захваченными шведами, а ныне возвращенными обратно.

— Кроме Нарвы и Выборга, граф.

— Первый город входил в состав шведской Ингрии, ваше величество. С ней он и достался царю. А вот Выборг стал военной добычей.

— То забота Карла — он волен распоряжаться своими землями. Да, кстати, где эта русская простушка, что услаждала беглого царевича?!

— Разрешилась от бремени крепким мальчуганом. Московитский посол принял в его судьбе определенное участие. И как только ребенок подрастет, его попросили отправить в Россию. Что касается матери, той самой Ефросиньи, то посланник мне доверительно сказал, что царь на нее гневен, будто-то бы она его и предавала. Так что если не отрубят ей голову, то заточат навечно в какой-нибудь монастырь — их у русских много.

— О нет, на такое мы пойти не можем, — улыбка императора была зловещей, — отправить бедную женщину на верную смерть нельзя. Да и отнимать ребенка у матери тоже не совсем хорошо. Спрячьте их где-нибудь под другими именами, граф, во имя человеколюбия. Посланнику сообщите, что бастард отправился в мир иной, ведь дети болеют. Все в этом мире происходит по воле всевышнего, нам ли этому удивляться.

— Я займусь этим, ваше величество. Вы правы — мы должны проявить милосердие, — понимающая улыбка Шенборна была замечена императором, который чуть кивнул в ответ, локоны парика немного дрогнули. Ведь есть вещи, о которых даже наедине говорят всегда только иносказательно и глухими намеками — «умному достаточно».

— Отправьте еще людей в Ригу и другие города Ливонии — мы должны знать все, что там происходит. Мне не нравится эта затея с Померанским герцогством, она таит какую-то неприятность — не люблю загадок. И учтите, граф — раз новоявленный король уже не имеет супруги, то вы должны узнать, с кем он пожелал связать себя узами брака. Но будет лучше, если вы сами подберете ему достойную невесту, которая принесет пользу именно нам — ведь любая женщина в политических марьяжах играет отведенную ей роль, и порой совсем не ту.

— Я приму это во внимание, мой кайзер…

Глава 13

— Князь, у меня для вас будет важное и ответственное поручение, которое могу доверить только вам.

— К услугам вашего царского величества, — бывший молдавский господарь, а ныне князь с титулом «светлости», Дмитрий Константинович Кантемир склонился в низком поклоне. Как было приказано, он прибыл во дворец в европейском платье, в парике. Статный мужчина, лет сорока пяти, был прекрасно образован по нынешним временам.

Его отец, ставший господарем Молдавии, оценил все преимущества обучения, и, будучи неграмотным, приставил к сыну греческих учителей. Затем юноша был отправлен в Константинополь, пребывать заложником при дворе султана — обычная практика для османов, которые таким образом, старались удержать свои обширные владения. Там любознательный наследник «господарства» овладел турецким, арабским и персидским языками, и углубил свои познания в философии, литературе и музыке. Восемь лет тому назад даже опубликовал свои первые труды по этике, составил подробное описание Турции и Молдавии. И вступил на престол господарства, только срок правления ему был отпущен всего в один год.

В 1711 году царь Петр начал войну с Турцией, и повел свои полки в Молдавию, начав злосчастный Прутский поход. Кантемир искусно притворялся перед султаном, в то же время вступив в тайные отношения с русским послом Толстым — и до сих пор сохранил с ним, что немаловажно, теплые отношения. И как только русская 38-ми тысячная армия перешла Днестр, с небольшим двухтысячным отрядом присоединился к ней.

На реке Прут русская армия была окружена 120-ти тысячным турецким войском, с которым пришли 70 тысяч татар и ногайцев. Но визирь получил «бакшиш» и выпустил из капкана Петра с армией, а по миру Россия потеряла все завоевания азовских походов и срыла город Таганрог, в котором были обустроены верфи с укреплениями, и проживало семь тысяч населения. Но зато все завоевания на Балтике остались в сохранности.

Кантемир с тысячью молдавских «бояр» ушел с русскими и вывезли семьи — спасались от турецкой мести. Царь Петр даровал ему несколько имений под Москвой, титул «светлости» и право жизни и смерти над своими подданными, что ушли вместе с ним.

— Князь, я знаю, что вы получили прекрасное образование, и кроме восточных языков совершенно свободно владеете латынью, итальянским, греческим и французским языками, не говоря о вашем родном и русском. А потому я желаю, чтобы вы отправились в Ригу и стали воспитателем моих сестер Анны и Елизаветы, а также брата Петра Петровича. Но дело весьма сложное, и я надеюсь на ваш такт.

— Я приложу старания и умения, коими меня наделила природа, чтобы выполнить волю вашего царского величества.

— Женщина, мать венценосных детей, в силу своего происхождения из «подлого состояния», не может находиться рядом с ними. И воля короля Ливонского Петера, моего отца над ними не властна! Они остались в православии, в отличие от родителя. В следующем году привезете принцесс в Москву, и станете еще воспитателем моих детей.

— Это великая для меня честь, государь! Я готов отправиться в дорогу вместе с супругой и старшей дочерью немедленно, а также возьму и своих детей — вы повелели в послании учить всех совместно.

— Именно так, князь. Потребных учителей отберете сами, и кроме того, будете вести и иные важные дела, о которых вы еще будете говорить с Петром Андреевичем.

— Я понимаю, государь, что это важно, и приложу все свое усердие к выполнению этого поручения.

— Вот и хорошо, князь. Ставьте меня в известность обо всем, и, учтите, наши посланники уже