Царская доля - Герман Иванович Романов

Герман Романов

Царевич 3

Царская доля

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«ТРЕВОЖНЫЙ МАЙ»

Апрель-май 1718 года

Глава 1

— Доплыл Чапай, доплыл! Чем это меня по башке шандарахнуло?!

Губы еле шевелились, но Алексей с нескрываемой радостью слышал собственный голос. А еще грохот выстрелов, что доносились с противоположного берега Москвы-реки. Огляделся — сам стоял по пояс в холодной воде у обрывистого берега, причем конь, вот умная и заботливая скотина, закрывал его своим крупом.

В метрах пяти справа всплеснула вода, можно было подумать, что там ударила хвостом рыба. Вот только донесшийся звук ружейного выстрела говорил о том, что драгуны «светлейшего князя» Меншикова не оставили надежды его подстрелить, видимо, царь Петр обещал за смерть мятежного сына, ставшего в ходе мятежа вполне себе легитимным монархом, хорошую награду чином и деньгами.

— Слушая, как тебя — забыл имя — ты, что меня от пуль закрываешь?

Конь скосил на него большой глаз и коротко всхрапнул, будто поняв вопрос. Впрочем, у Алексея сразу возникло ощущение, что спасшая его животина на самом деле вполне разумна. Ибо мерин тут же прихватил его зубами за плечо — не укусил, а именно так сжал свою пасть, чтобы человек прочувствовал ситуацию.

— Понял, возражений не имею — веди меня, спаситель!

Однако конь не тронулся с места, а изогнув шею, попытался ухватить его за правую руку, мотнув головой так будто что-то развязывал. Алексей сообразил, онемевшей от холода шуйцей попытался развязать ремешок, которым его десница была примотана за запястье к седлу. Не помогло — пальцы плохо слушались. Вцепился зубами — конь сразу одобрительно всхрапнул.

«Ни хрена себе — все понимает! Может его воеводой назначить — ведь был конь сенатором у Калигулы. И ведь все реально понимает — и от пуль укрывает. Никогда бы не поверил, если собственными глазами в том не убедился воочию!»

Зубы свое дело сделали, хотя чаще стучались друг об друга от холода — настолько он промерз в холодной воде. По нынешнему счету ведь конец апреля, хотя в его времени как неделю назад отпраздновать должны Первомай — но о таком празднике в начале восемнадцатого века, куда его угораздило попасть, еще не ведали ни нюхом, ни чохом.

— Ты хочешь, чтобы я в седло влез?!

Вопрос завис в воздухе, конь только оскалил зубы, что цепной пес и мотнул головой — в метре плеснула пуля вода от упавшей пули.

— Понял, не дурак — подстрелить могут!

Алексей взобрался в седло, припав сразу к мокрой гриве — сообразил, что не стоит подставлять спину под выстрел, сдуру могут и попасть даже из здешней фузеи, ведь законы подлости никто не отменял. Хотя, по большому счету, такой выстрел на полторы сотни метров маловероятен — шанс попадания в одиночную цель один из сотни. Но так ведь есть третий закон марксисткой диалектики о переходе количественных изменений в качественные, придуманный вторым бородатым пророком коммунизма. Его никто не отменял, и проверять действенность сего постулата на собственной шкуре Алексей не собирался.

Конь быстро вышел из воды, постоял секунду, будто набирался сил, а потом резко, двумя прыжками, как овчарка, вскочил на берег. И ломанулся за зеленый кустарник, скрываясь от стрелков. С того берега донеслись разочарованные крики и гнусная ругань — жертва перестала служить мишенью для выстрелов, а, значит, и вожделенной награды не будет.

— Хрен вам!

В душе немного потеплело — теперь Алексей осознал, что выжил, не утонул, вынес конь из беды. За такое ордена давать нужно, жаль, что только людям, а казацким коням они не положены.

Конь громко всхрапнул, словно понял выкрик, громко издал свое «иго-го», будто победный возглас. К удивлению Алексея через секунду донеслось лошадиное ржание, и Сивко (он, наконец, вспомнил имя коня) тут же пошел туда, ломанувшись через кустарник бульдозером. И через пару минут вышел на обширный луг, на котором стояла оседланная лошадь, наклонившая голову к лежащему человеку, судя по яркому кафтану, одному из черкас, которого сотник Меркулович отправил в сопровождение.

— Жив, казак, али как?!

Алексей сполз с коня, оставив седло — вроде и короткая была езда, но растрясла его изрядно. А может все дело в мокрой одежде, что не грела, а холодила, да и нешуточной тяжестью налилась.

— Вроде дышит…

Припав ухом к груди, он услышал редкое биение сердца. Посмотрел на окровавленную одежду — плечо казака было пробито пулей. Пальцам возвращалась и чувствительность, и сила — скинул с плеч мокрый кафтан, схватился за подол исподней рубашки. Каждый день надевал чистое белье, так что можно было устроить перевязку. Отжал ее накрепко, выдавливая капли воды, и тут же оторвал полоску внизу — ткань только затрещала. Что мокрая — плевать — зато кровь остановить можно. Разорвал на казаке рубашку, посмотрел на рану и сплюнул — пуля попала в ключицу, что было скверно.

Казак застонал и открыл мутные глаза. Полминуты всматривался в лицо Алексея, затем прохрипел:

— Жив, государь, не ранен?!

— Целехонек, Сивко вынес!

— У батьки он такой, на него надежу питали… Михайло вбили, в реке утоп… И коня его тоже… В меня попали… В беспамятстве был…

Казак говорил в несколько приемов, застонал. Алексей как умел, перевязал плечо, пристроив руку на груди — прихватив ее к шее полоской холстины. Та быстро пропиталась кровью — белый цвет стал алым.

— Ты держись, казак, до свадьбы заживет, — Алексей приободрил парня, как мог, хотя сомневался — ранение плохое, крови много потерял. Насторожился, подняв голову. Или показалось, но вроде ругань услышал, донесло ветерком. А это скверно — погоня тоже направилась через реку, не желая прекращать охоту на «красного зверя».

— Уходи, государь, они через реку плывут… Уходи, со мной кончено…

— Вот еще! Вместе плыли, так что уходить сообща станем. В седле усидишь, али какой ты казак!

— Горилки бы испить, — казак попытался подняться, — у седла фляга приторочена, полнехонька она…

— Горилка?!

Что это такое Алексей хорошо знал — самогонка на травах шла легко, да и сивухой от нее не шибало. Довелось пить в смутные года горбачевской «перестройки», когда продажу водочки резко ограничили, чем дали развитие «народному творчеству». Хотя и погибло от него народу изрядно — всякая гадость в дело шла. Но настоящую горилку тогда и пришлось выпить — весьма приятное зелье оказалось.

Кожаная