третьей сестры.

— Я сомневаюсь, что после пережитого, её душевное состояние будет здоровым, — ответил на это феран. — Хотя сам я тоже пообещал девочкам, что если сестра будет здорова — она будет с ними.

— Рэтар, — покачала головой Цэра, — не списывай её со счетов раньше времени. Тебя окружает огромное количество полных боли женщин, но ты этого даже не замечаешь.

— Замечаю, Цэра, замечаю, — ответил он горестно.

— Я сделаю всё, что смогу, — мягко пообещала сестра. — И даже больше.

— Я знаю.

— Блага тебе, достопочтенный феран, — она сжала его руку. — Блага тебе, брат!

— И тебе блага, сестра.

Она склонила голову и вышла, отправившись в серый дом.

Рэтар вздохнул. Надо было пойти и проверить старейшину, но феран боялся, что, увидев Ганли, не сдержит себя и прибьёт тварь.

Он принял решение, отдать приказ охранять старейшину форам Шерга, с тем же указом, что, если что-то случится, то охранники лишатся голов.

После Рэтар поднялся к себе и постарался уйти в работу.

— Достопочтенный феран, — позвал его из забытья Мирган.

— Да? — отозвался он, поднимая голову от бумаг.

— Ты потерял счёт времени? — брат зашёл в книжную.

— Да, — Рэтар глянул в окна и понял, что Тэраф почти зашла. — Потерял.

— Цэра забрала девочек в Галту. Дом гудит, — сказал Мирган. — Кажется Ганли не доживёт до утра, потому что и Эка, и Мита, да и вообще все женщины в этом доме, готовы его вскрыть. Кто чем. Кажется они могут разорвать его голыми руками.

— Не сомневаюсь, — кивнул Рэтар. — Я их понимаю.

— Ты поставил ему в охрану людей Шерга?

— Да. У них не возникнет желания его прибить раньше казни.

— Да, гниль к гнили, — вздохнул Мирган. — А ещё приходил Лаар.

— Тоже призывал к суду?

— Призывал, — подтвердил догадку ферана брат. — Но нарвался на Цэру. Я ему посочувствовал.

Феран усмехнулся — при всей мягкости и доброте, Цэра могла быть невероятно грозной и даже устрашающей.

— Я не против суда, — проговорил Рэтар. — Но эта тварь до него не доживёт и судить мы будем того, кто его отправит за грань.

— Давно меня так не перекрывало, — отозвался Мирган. — Прости. Сегодня был сам не свой.

— Не проси прощения, — успокоил его феран, — потому как сам себя с трудом сдерживал.

— Что там у Войра? — спросил брат напоминая события утра.

— Одним эйолом в Изарии теперь меньше, — усмехнулся Рэтар вспоминая утро, которое кажется было вообще не сегодня, а целый тир назад. — Жаль, что временно.

— Ты казнил эйола? — нахмурился Мирган.

— Нет, Хэла ему наговорила такого, что казнь была бы милостью, — сказал феран. — Но я ему её не оказал. Просто выгнал со своей земли.

— Ведьма хороша. Мы бы и не узнали. И я думал, что она в лекарской быть не сможет, а она… — он повёл головой, а Рэтар вздохнул. — Завтра дашь мне волю?

— Да, Мирган, — ответил феран. — Никакой жалости. Делай, как хочешь.

Брат кивнул и встал.

— Хочешь пришлю кого вместо Брока?

— А он здесь? — нахмурился феран.

— Да, под дверью.

— Пришли. Да, пусть кто-то его сменит.

Мирган поклонился и вышел. Рэтар сложил бумаги и тоже вышел.

— Давно вернулись? Я не заметил? — спросил он у сына.

— Недавно, — ответил юноша. — Ты был занят, я не стал отвлекать.

— Хэла у меня? — спросил Рэтар, кивая в сторону своих комнат.

— Да, — ответил тот.

— Как она?

Брок пожал плечами.

— Кажется лучше, чем могло бы быть, — произнёс юноша с сомнением. — Но мне кажется, что она притворяется.

— Иди отдыхать, сын, — ответил Рэтар. — Мирган пришлёт тебе замену.

— Не надо.

— Это приказ, — отрезал феран и Брок смиренно склонил голову.

Хэла лежала поперёк кровати с закрытыми глазами. На ведьме была рубаха Рэтара, волосы были влажные, значит она успела помыться. Он лёг на кровать так же поперёк, на расстоянии вытянутой руки от ведьмы. Она открыла глаза.

— Вода помогает, знаешь? — тихо проговорила она. — Я недавно заметила.

— Хорошо, — сказал Рэтар. — Завтра можем сходить в ин-хан, если хочешь.

— Хочу, — кивнула ведьма.

— Прости меня, — шепнул он.

— За что?

— Я не усмотрел. Я не…

— Рэтар, — ведьма перебила и протянула руку в его сторону, он накрыл её ладонь своей, — не надо.

— Я очень испугался за тебя, — признался феран.

— Знаешь, вот ругала Милку, а сама? — Хэла горько усмехнулась, а потом стала серьёзной и проговорила: — Девочка умерла своей смертью. У тебя было желание убить её, чтобы облегчить страдание?

— Если бы не было тебя, — ответил он честно, — если бы мы были на войне…

— Ты делал так уже, — глухо сказала ведьма.

— Да, — не было смысла скрывать это от неё.

Хэла лишь кивнула. Её лицо было спокойным, полным мира и усталости.

— Я хочу завтра на казнь.

— Хэла, — Рэтар заупрямился, мотнул головой и сжал её ладонь.

— Нет, — проговорила она тихо, но твёрдо. — Ты не можешь мне отказать.

— Хорошо, — согласился он, переступая через себя.

— Обними меня, — попросила Хэла.

— Конечно, родная. Иди сюда, — феран осторожно потянул её за руку и ведьма, подвинулась к нему, чтобы он смог обнять её, прижать к себе.

Хэла как всегда была холодной и Рэтар вздохнул, поцеловав её в макушку. Совсем скоро она согрелась и уснула. И феран натянул на них край покрывала и вскоре тоже провалился в полный тьмы сон.

Глава 8

В день казни Милене не разрешили выйти из дома. Впрочем ей и самой было бы страшно выйти.

Два дня до этого всё скакало в неимоверном темпе и было уже не по себе от этой качки, скачки или чего там ещё? И оставалось только безумно желать попасть на твёрдую поверхность?

После посещения ин-хана Милену переполняло что-то похожее на исступление. Она была сама не своя — невообразимо странно ощущать себя такой словно бы слабой и одновременно с тем наполненной невообразимой силой.

Хотя все ощущения накатывающие за последние дни были для неё новыми и очень тяжелыми. Девушка даже не могла бы слов найти, чтобы описать всё то, что с ней происходило.

Понимание чувств окружающих людей — это словно свет, который слепит глаза. А порой как ливень, ледяной, отрезвляющий, а ты не можешь от него спастись. И эти слёзы…

Милене самой так надоело рыдать, но ничего другого не получалось. А ещё казалось, что это ощущение чужих эмоций, переживаний, пропускание через себя неясных ей самой чувств — словно наркотик. Девушка не понимала, как Хэла, которая наверняка ощущала то же или почти то же, не была зависима от этого.

А сама белая ведьма не могла найти себе места, потому что ей было просто