На экране промелькнули последние кадры. Мужчина спит. Девушка подходит к камере и, улыбаясь, подмигивает. Возвращается к мужчине. Камера чуть шевелится, изображение приближается и, наконец, крупным планом показывает лицо мужчины. Щеки его безвольно обвисли, губы при выдыхании мелко вибрировали.

— Ну и боров… — осуждающе заметил Плетнев.

— Камера установлена не стационарно, — произнес Турецкий.

Изображение пропало, и Турецкий раздраженно стукнул по магнитофону.

— Испытанный русский способ… — поддел его Плетнев.

— А ты сильно разбираешься в технике? — парировал Турецкий и начал нажимать перемотку то в одну то в другую сторону, но на экране только мелькали серые полосы.

— В такой раздолбанной технике уже разобраться невозможно… — прокомментировал Плетнев. Но неожиданно магнитофон заработал опять.

Теперь в кадре появился еще один мужчина средних лет — крепкий, спортивного телосложения, холеный. Спящий открыл глаза и без удивления смотрел на гостя. А тот спокойно уселся на стул и, не обращая внимания на проститутку, начал разговор с проснувшимся клиентом.

Разговор явно идет на повышенных тонах, клиент что-то эмоционально выкрикивает. Проститутка прикрылась простыней и испуганно смотрит на вошедшего. Камера дернулась, будто ее задели рукой.

— Этот мужик не похож на сутенера. Больно солидный. О чем они говорят?… Хоть убей, не могу понять, как ты это делаешь? — повернулся Турецкий к Плетневу.

— Сейчас скажу… — Плетнев внимательно смотрел на экран.

Все трое вздрогнули от неожиданности, когда совсем рядом раздался выстрел и сразу за ним второй. Одна пуля попала в бутылку, и та со звоном раскололась, брызнув во все стороны осколками. Плетнев продемонстрировал отличную реакцию и толкнул Кирилла, тот налетел на Турецкого, и они дружно упали на пол. Распахнулась импровизированная дверь — обычный целлофан, набитый на деревянную раму, и в комнату, пригнувшись, ввалился Коля.

— Как говорят в тех фильмах, которые я не люблю… Похоже, у вас, ребята, большие проблемы.

Он ловко плюхнулся на пол и ногой закрыл дверь.

— Там двое, я их раньше заметил. А то бы уже продырявили, падлы. Ничего, я им тут устрою ближний бой… — Глаза у него дико сверкнули и он, виляя тощей задницей, вьюном подполз к дивану.

Снаружи люди с оружием затаились. Ждали, наверное, ответных выстрелов.

— Ну, падлы… — прошипел Коля, прислушиваясь.

— Эй, вы! Кассету и пацана живо! — наконец пробасил кто-то.

Плетнев прислушался:

— Знакомый голос… Похоже, они нас нашли…

— Это Боксер… — испуганно выдавил Кирилл и глаза его расширились.

— Цыть, пацан, не боись, когда с тобой рядом солдат, — подбодрил его Коля и зашарил рукой под диваном.

Телевизор продолжал работать, и Турецкий, не поднимая головы, косился на экран.

— Смотри, Плетнев…

На экране картинка сменилась. Клиент и проститутка стоят полураздетые и испуганные. Солидного мужчины уже нет. Но его сменили двое — это Баул и Боксер. Боксер стреляет в девушку, Баул сразу за ним в мужчину. В дверях появляется Валерчик, бросает взгляд на трупы и сразу отворачивается. Запись прерывается.

Кирилл в ужасе прошептал:

— Это Баул и Боксер…

— Теперь ясно, где Нина, — негромко сказал Турецкий.

— А мне ясно, что хотели эти двое от Гали. Снимала ведь она… — Плетнев повернулся набок и подполз к Турецкому.

— Ну, какие будут соображения, учитывая, что мы без оружия, но зато владеем кассетой?

Новый выстрел пробил целлофан, и все опять пригнули головы.

— Звук появился. Жаль, сеанс прервали, — невозмутимо заметил Турецкий.

Боксер и Валерчик после того, как от них так лихо оторвались непонятные мужики, прихватившие пацана, прочесали всю округу в поисках машины. И Боксеру первому пришло в голову заглянуть на заброшенную стройку. Он прикинул, что, если бы ему самому понадобилось скрываться в этом районе, лучшего места не найти. Валерчик неохотно поддержал его. В другой раз Боксер хорошенько начистил бы ему морду, настолько Валерчик ему осточертел, — все время приходилось буквально подталкивать его. Но сейчас было не до того. Время — деньги. Никак нельзя было упустить пацана. Да и с чуваками пора уже разбираться. Так что он только двинул Валерчика в бок и приказал, пугая своей свирепой рожей:

— Сдвинь зубы!

Валерчик как глянул на злобную морду Боксера, так и умолк. А когда увидел у ограды «Запорожец», и вовсе сник. Понял, что без войнушки Боксер теперь не обойдется. А еще неизвестно, может, у мужиков тоже есть стволы. А пуля, как известно, дура…

На стройке пришлось немного попрыгать через кучи строительного мусора, попетлять между стройматериалами, которые завезли да так и оставили строители. Территория была по размерам нехилая, не зря столько оттяпали земли у города. Да вот непонятно, кто и зачем. Хозяева будущей стройки так часто менялись, что уже все и забыли о конечной цели строительства.

Когда набрели на раскуроченную машину Баула, Боксер яростно выругался.

— Твою мать… Это кто же посмел?!

— Боксер, а Баула, похоже, грохнули… — растерянно проговорил Валерчик и нагнулся за куском арматуры. — Глянь, кровь вроде… — он побледнел и чуть не выронил арматуру, но Боксер перехватил ее и поднес к глазам. Он внимательно изучил железяку, и его аж затрясло от ярости.

— Точняк, мочканули… Ах сучары! Когда ж успели?

Его взгляд упал под ноги, и он почти взревел:

— Земля свежая!.. Зарыли Баула! Кто? Кто этот урод?

Он прошел подальше, в глубину бывшей стройки, и тут его глазам открылось нечто напоминающее жилище. За мутным целлофаном, который кто-то использовал вместо стен, просматривались человеческие фигуры. Слышались голоса, и Боксер скорее догадался, чем увидел, — там чуваки, которые прямо из-под его носа увезли пацана.

— Там они, — понизил он голос и вытащил пистолет.

Валерчик сжался. Ну вот, сейчас палить начнет. На всякий случай он спрятался за спину Боксера. И когда тот сделал первых два выстрела, заметил бомжеватого мужика, который вырос как из-под земли, а на самом деле выскочил из-за кучи глины и нырнул в хиловатую дверцу.

— Бомж… — констатировал он.

— Вижу, не слепой! — огрызнулся Боксер. — Значит, их уже четверо. Что же это за чуваки такие, которые с бомжом корефанят?

Боксер уже успел сосчитать фигуры, мелькавшие за целлофаном.

— Пацан с ними…Там двое здоровых и один хиляк. Да еще этот урод.

Он открыл пальбу и одновременно заорал, чтобы мужики вернули кассету и пацана. Фигуры враз пропали.

— Залегли, сволочи, — процедил Боксер. — Но я их все равно достану.